1. Глава 1
В детстве мы были неразлучны. Да, именно так. Часами проводили время вместе, закрывшись в моей детской комнате от всего мира. Играя на улице, пускали воздушного змея и наблюдали за его полетом в небе, щурясь от яркого летнего солнца. Мы дружили и в школе сидели за одной партой. И мне казалось, что дышать друг без друга разучились. Десять лет я жила Вадимом Смирновым, десять долгих лет. Я могла любить его, могла ненавидеть, могла презирать его или боготворить, но его не парили мои перепады настроения и он всегда был рядом.
Но не теперь.
Прошел уже месяц, а я все еще учусь дышать заново, учусь жить без него. А Вадим… он забыл мое имя в тот же день, когда решил, что наша дружба ему больше не нужна. Вычеркнул из своей жизни, словно меня в ней никогда и не было.
А сегодня вдруг вспомнил.
— Отвали, — говорю я, гордо вскидывая подбородок, и смотрю Вадиму в глаза. Никого нет в раздевалке, кроме нас. Спасения ждать неоткуда. Все на физру ушли, и я опаздывать не хочу, знаю, что взбучку от физрука получу. Да только Вадим зажимает меня в углу и не пропускает, смотрит враждебно на меня. И я не понимаю... чего он ко мне пристал?
Он нехотя отваливает. Делает пару шагов назад и в примирительном жесте выставляет руки, а затем озвучивает свой вопрос:
— Ты знала, что мой отец крутит с теть Ирой?
Теть Ира - моя мама. В то время, как я стала для Вадима “этой белобрысой”, моя мама так и осталась для него теть Ирой. Обидно, да, ведь блондинкой я не была, только концы прядей неудачно осветлила.
— С добрым утром, Смирнов. Они занимаются этим уже полгода, — даю язвительный ответ и пытаюсь мимо Вадима прошмыгнуть в спортзал.
Он преграждает мне путь. А я и рада… где-то в глубине души. Потому что по-глупому надеюсь на то, что увижу раскаяние в его глазах. Но нет его. Только злость, оттого что наши родители скрыли от Вадима свои отношения. А я видимо, обязана была ему о них рассказать. Потому и на меня злится, но я этого не заслужила. Сама о родителях недавно узнала, всего пару недель назад, когда Виктор Андреевич мою маму до дома подвез и согласился с нами поужинать. Тогда-то мне и сообщили эту “радостную” весть.
Отца Вадима я знала хорошо, но рядом с мамой никогда его не представляла. Не знаю, что она в нем нашла, но такому кандидату ей в мужья я совсем не рада. По большей части из-за Вадима. Не хочу иметь с ним ничего общего.
— А ты почему молчала? Почему мне не сказала?! — Вадим трясет меня за плечи, за что хлестко получает ладошкой по затылку.
— Ты не спрашивал, вот и не сказала! — щурюсь недобро. Злость берет, аж зубы сводит. Слышу, как приглушенно мяч стучит по полу спортзала. В баскетбол уже вовсю играют… без меня. — И вообще, чего ты так завелся?
— С того, что отец ей предложение сделал. И она согласилась, — вздыхает Вадим, а я потрясенно замираю, оглушенная этим известием.
Не может быть. Виктор Андреевич. Свадьба. Моя мама в белом платье… И я, с унылым лицом подносящая им соленый каравай. Перед глазами проносятся яркие образы, и я не сразу осознаю, что Смирнов теперь не бывшим другом будет мне считаться, а сводным братом. И этот расклад мне совсем не нравится, даже похуже будет, чем мамина свадьба. То, чего я опасалась теперь вполне может случиться.
— Сделай что-нибудь, — прошу его, мигом забыв и про обиду, и про злость, лишь бы братом моим не стал.
— Что я могу сделать? — разводит руками Вадим. — Отец моего мнения не спрашивает.
Это так. Виктор Андреевич имеет жесткий характер и не слушает никого, кроме себя. С собой он советуется, свое мнение ценит и только себя уважает. Даже удивительно, как моей маме удалось не только заставить его влюбиться, но и самой его полюбить.
— Я поговорю с ней, — неуверенно произношу я, слабо представляя, как буду отговаривать ее от свадьбы. Известно же, что влюбленная женщина слушает только свое сердце, а я всего лишь дочь. И сомнения меня берут, потому что не хочу лишать маму счастья. Но Виктор Андреевич... немыслимо...
— Все что угодно делай, но помешай случиться этой свадьбе, — Вадим не просит, а как бы предостерегает. А от чего и почему, я спросить не успеваю, потому что в раздевалку влетает баскетбольный мяч, настежь распахивая дверь. А за ним на такой же скорости вбегает запыхавшийся физрук Иван Петрович. Замечает нас, и его густые брови удивленно взмывают вверх, а затем сердито сдвигаются на переносице. Я досадливо прикусываю нижнюю губу. Попались.
— Прогуливаем? — громким басом задает Иван Петрович резонный вопрос и смотрит на меня, а я теряюсь под его суровым взглядом. — Марш на урок!
Послушно иду в спортзал и присоединяюсь к игре, но услышанное от Вадима не отпускает. Все мысли только о маминой свадьбе и о том, во что превратится моя жизнь, если перееду жить в дом Смирнова. Поэтому раз за разом бросаю мяч мимо баскетбольного кольца и получаю строгий выговор от физрука. Угрызений совести по этому поводу я не испытываю, потому что в баскетболе больших успехов не имею - ростом не вышла и меткость не на высоте. Но, как стабильная отличница, я всегда нахожусь под пристальным вниманием учителей и уже не удивляюсь тому, что спрос с меня серьезный.
