1. Глава 1. Зубная паста для слона
Варя.
Из приоткрытого окна школьной столовой доносился аромат свежеиспечённой сдобы. Под ложечкой неприятно ныло от разрастающегося чувства голода и необъяснимого волнения. Длинная перемена между третьим и четвёртым уроками была единственной возможностью нормально перекусить, я же стояла здесь, на заднем дворе, пряталась за кустом едва распустившейся сирени и ощущала себя преступницей века. В зажатой ладони огнём горели несколько крупных купюр, а взгляд то и дело падал на часы, монотонно отсчитывающие мгновения до звонка.
«Он придёт! Придёт!» — успокаивала себя, как могла, но каждая минута задержки безжалостно подрывала веру в успех задуманной мной шалости.
С Васей Курочкиным из седьмого «А» мы договорились встретиться без двадцати одиннадцать, но мелкий негодник куда-то запропастился: быть может, забыл обо мне, но,скорее всего,— просто сдрейфил!
Чтобы хоть как-то скоротать время, через щель в окне принялась разглядывать посетителей школьного буфета. За длинными столами возле раздачи обедали младшие классы: взъерошенные мальчуганы сметали подчистую содержимое тарелок, девчонки же смотрели на них с толикой брезгливости и бесцельно ковыряли вилками котлеты. Чуть поодаль с важным видом физрук жевал капустный салат, привычно игнорируя влюблённые взгляды старшеклассниц, а пожилая химичка сидела напротив и в свойственной ей сварливой манере чем-то возмущалась.
«Ирина Викторовна, поберегите нервы! — тыльной стороной ладони я прикрыла рот, чтобы заглушить невинный смешок. — После сегодняшней лабораторной, они вам, ой как, пригодятся!»
Впрочем, уже в следующее мгновение, моим вниманием всецело завладел Добрынин. Это по его милости я ввязалась в эту авантюру и сейчас торчала здесь, на задворках школьной жизни, и кормила собой проснувшихся от зимней спячки комаров. Митя же на расслабоне вышагивал к своему столику: в руках он держал поднос с чаем, а в зубах — сосиску в тесте. Прищурившись, я мысленно подставила ему подножку, и пока фантазия подкидывала в голову карикатурные картинки Митиного падения, не заметила, как парень подошёл ближе и уселся в аккурат напротив меня.
— Чёрт! — пискнула я и отшатнулась от окна.
— Дьявол! — вскрикнула чуть громче, запутавшись в ветках сирени и в хлам разодрав новенькие капроновые колготки. Но если последние погода позволяла запросто снять, то как объяснить высунувшейся из окна морде Добрынина мотивы моего здесь нахождения, я не знала.
— Скворцова? — скорчив противную рожу, заржал Митя. — Ты чего по кустам шаришься, чокнутая?
— Н-не твоё дело, — задрав нос, я пыталась не замечать саднящей боли, обжигающей кожу ног.
— Добрыня, чё там? — потеснив товарища, следом высунулся из окна Илья Лучинин — правая рука Мити и по совместительству староста нашего класса. — О! Варька, ты ли это?
— Илюшенька, заткни свой ротик картофельным пюре, пожалуйста! — ядовито улыбнулась в ответ.
— Меня, меня пустите посмотреть! — моих ушей коснулся бархатистый баритон Лёши Камышова, в мгновение ока сменившийся раскатистым смехом. — Ба! Скворцова, ты фейсконтроль в столовую не прошла, что ли?
— Как смешно! — процедила сквозь зубы, пока вечно голодные, наглые и до последнего верные своей дружбе Алёша, Илья и Добрынин, согнувшись в три погибели, пялились на меня из небольшого окна столовой и громогласно ржали. И как они только уместились втроём на одном подоконнике?
— Варь, а, Варь! — очаровательно улыбнувшись, Лёша сдул со лба непослушную чёлку и подмигнул. — Хочешь, я тебе компотика оставлю?
Поджав губы, я покачала головой! Мне было стыдно, что Камышов видел меня такой: жалкой, смешной, да ещё и в разодранных колготках. Лёша нравился мне. Очень. Впрочем, очередь из его поклонниц была длинной — раза три точно бы обогнула нашу школу. Я же стояла в самом её хвосте. Да и куда мне было, обычной смертной, до этого нереального красавца с волосами цвета чёрной южной ночи и серебристым сиянием серых глаз.
— Митяй, поделись с Варькой сосиской в тесте, а то смотри, какой у неё взгляд голодный! — потеснив Камышова, подался вперёд Илья. Рыжий, как солнце на закате, веснушчатый и худой, Лучинин был самым безобидным из этой троицы. Умный, весёлый, простой — я, если честно, никогда не понимала, что он забыл в компании Добрынина.
— Ага, этой сосиску дай, так она полруки оттяпает, — в притворном ужасе округлил свои темно-карие глазёнки Митя.
Вот уж кто точно был настоящим монстром, так это Добрынин! Сын директора нашей школы, заносчивый нахал и грубиян! Вечно хмурый, недовольный, злой, он напоминал мне грозовую тучу. Митя редко улыбался, зато гнусности сыпались из его рта как из рога изобилия. Но самое поганое состояло в том, что директорскому сынку абсолютно всё и всегда сходило с рук!
Я невзлюбила Митю с первого класса, с того самого дня, когда парень в шутку обозвал меня лягушкой. В отместку я выдавила тюбик зубной пасты ему прямо в рюкзак. С тех пор и Митя люто возненавидел меня. Десять лет непрерывной вражды, бесконечных подколов и издёвок, но Добрынину, казалось, всё было мало!
— И вообще, Скворцовой мучное противопоказано, — безжалостно прогремел он на весь двор. — Лето на носу, а наша Варя всё никак в форму не придёт! Скворцова, мода на колобков давно прошла!
