Люблю простор, объятый клевером. Стихи

Люблю простор, объятый клевером. Стихи
О книге

Александр Николаевич Филатов – оренбуржец. Работал учителем, художником-оформителем, журналистом, служил в армии. «Люблю простор, объятый клевером» – новая книга стихов автора, известного по сборникам поэзии и прозы, изданным в Челябинске, Калуге, Оренбурге и Москве. Член Сюза писателей России, лауреат конкурса им. Валериана Правдухина.

#Современная проза #Современная русская литература #Серьезное чтение

Читать Люблю простор, объятый клевером. Стихи онлайн беплатно

Шрифт
Интервал

© Александр Филатов-Тоцкий, 2018


ISBN 978-5-4485-8464-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Филатов-Тоцкий

«Мелеют реки, леса редеют…»

Мелеют реки, леса редеют.
Закат над полем тревожно рдеет.
Грехи, ошибки закат прощает,
Но лёгкой жизни не обещает.
Эпоха взлёта стекла и стали:
Бетон – в почёте, бревно – в опале.
И не туманом полна лощина,
А гарью личной автомашины.
Канал проложим, а вдоль – аллеи…
Но очень быстро душа мелеет,
Когда бетонно, когда железно
Во все живое эпоха влезла.
А я – останусь в родимом поле
С мечтою светлой о лучшей доле.
Беречь я буду гнездо синицы —
Она вернется и удивится!
У новой жизни – свои законы:
Редеют травы, редеют кони…
Но птица глянет в мою аллею,
Когда бетоном
Переболею.
1977

У памятника военнопленным

Оренбуржье далеко от Австрии…
Пленными они пришли сюда.
Серый обелиск усыпан астрами —
Ни приметы больше, ни следа.
Надпись есть: «От гарнизона Тоцкого
Жертвам Первой мировой войны…» —
Было время – бились на смерть – кто кого?
Стало ясно – кто… Со стороны.
Сколько иноземцев похоронено
В землях наших посреди Руси!
Всё простила пленным наша Родина —
Им бы свою Австрию простить.

Сенокос

…А сенокосы мой отец любил!
Заранее готовился к походу
И, не жалея, затемно будил:
«Вставай, сынок! Успеть бы до восхода».
И вот – луга,
И веселящий звон
Запутывался в сочном туготравье —
Богатое корове сено справим!
Замах, ещё…
Куда девался сон!
И новый шаг,
И новый взлёт косы,
А впереди трава – опять стеною.
Сверкала рать кольчугою росы
И похвалялась силою земною.
Завидовал я выдержке отца —
Он шёл и шёл,
Весёлый и упрямый.
Я – уставал,
Пот смахивал с лица,
На кочках спотыкался
И на ямах.
Мне не хватало воздуха, воды:
Нагнать отца – задача непростая!
Он споро шёл и ровно клал ряды,
И улыбался – этот наверстает!
…До сумерек качал нас мерный свист.
И, наконец: «Всего не перекосишь —
Хорош!
Насобирай смородный лист —
Чай заварю, хлебнёшь – ещё запросишь».
А каша до чего вкусна сливная!
До сенокоса не едал такой…
Лежал я у костра, запоминая
Его тепло
Озябшею рукой.

«Вечер ловит лихо звёзды на блесну…»

Вечер ловит лихо звёзды на блесну.
Сонная лосиха вспомнила весну.
Тихо шевелится тёмная куга.
Кони из тумана вышли на луга.
Звякну я щеколдой и – на сеновал!
Бог ли нашей бабушке слух отменный дал?
Скажет: «В печке – каша, в сенцах – холодец…
Долго ты, однако, шлялся, молодец».
Поворчит для вида, больше не уснёт.
А петух в сарае хрипло запоёт.
…Молоко парное в кринке принесла…
Ничего на свете нет сильнее сна!

О хлебе и солдатах

Было хлеба очень мало
В ту всеобщую беду.
Горько вслед смотрела мама —
Я к солдатам есть иду.
Липла малышня к столовке,
Отвести не в силах глаз
От краюхи и перловки —
Побороть такой соблазн!
Всех гуртом за стол широкий
Размещала нас братва.
Кашу, хлеб за обе щёки
Уплетали – не ботва!
А теперь – иное время,
Не крапива-лебеда…
Но, мне кажется, добрее
Был я именно тогда.

Плата

За пшеницу – дома половину,
За Отчизну милую – отца,
За отцом и мать – в сырую глину…
Той войне
Платили без конца
Четверо сирот.
Грудной четвёртый,
Маленький, бледнее потолка,
Никогда не пивший молока,
В зыбке тихо жил,
Как будто мёртвый.
Старшая сестра, ещё подросток,
Выплакав все слёзы наперёд,
Как могла, из горя и коросты
Вывела свой маленький народ.
Сберегла детей!..
Спасибо тётке
Да родным, которых – полсела,
Да тому – в шинели и пилотке
Парню с фронта, с кем судьба свела…
Тяжела войне минувшей плата
Той семьи из четырёх сирот,
А в село вернулись три солдата…
Сколько ж заплатил за мир
Народ?!

У обелиска

…Вот он пришёл
И у порога
Застыл
И сделать шаг не смог.
Старушки вспомнили про Бога —
Солдат сказал: «И Он помог».
Да, видно, счастье есть на свете:
Не затеряться на планете,
Сквозь беды отыскать любовь…
За всю-то жизнь, за всю-то боль
Пришло последнее свиданье,
Пришло у жизни на краю,
И пусть оно для всех – страданье,
Шептал солдат: «Благодарю…»
А после вышел к обелиску,
Присел на серый пьедестал
И долго-долго
В длинном списке
Свою фамилию
Читал.

Пехота

Что тяжелее той работы,
Когда солдат на слово скуп?
Окапывается пехота…
Щетина снега.
Горечь губ.
…Когда зависит от окопа,
Что отрываешь для себя,
Судьба войны,
судьба Европы
И человечества судьба.

Бабушка

Памяти Л. И. Баклыковой

На всех она работала,
за всех она страдала,
За всех одна молилась
с усердием благим.
Её избушка древняя
такое повидала,
Что стала серой, горькой
и лёгкой, словно дым.
Старушку гнули беды,
старушку гнули годы…
Но ходит ежедневно
на речку за водой.
И просит у природы
дождей на огороды,
И ничего не просит
у жизни молодой.

«Дух степной настоян на клубнике…»

Дух степной настоян на клубнике,
На ветрах ковыльных и родстве
Всех существ реликтовой глубинки,
На озёрном рыбьем озорстве.
Ветерок кривит прямые сосны
В зеркале небесно-голубом.
Жить в бору на удивленье сносно
Можно при нашествии любом.
Хорошо отведать ягод свежих,
Не истратив медного гроша…
Прописаться родственником леших,
И за всё расплатится душа.

«Экзамены, экзамены…»

Ю. Бледных

Экзамены, экзамены…
Сирень.
Отец берётся чаще за ремень.
Но
Не запоминает голова
Английские холодные слова.
Экзамены, экзамены…
И мать
Вмиг разучилась сына понимать.
Друзья мои зубрят на берегу,
Я тоже на Песчанку побегу!
Экзамены, экзамены…
Окно.
В районном клубе – новое кино.
Учебники,
Продолжить чтение
Вам будет интересно