Рита кромсала овощи. От резких взмахов ножа куски картофеля,
болгарского перца и помидор получались крупными и кривыми. Но она лишь
стискивала зубы: зачем стараться, если всё равно не угодить? Глухой стук о
разделочную доску, и корешок перца отлетел в раковину, а белые плоские семечки
рассыпались по столешнице. «Долго сплю по выходным, а сам-то?!» Удары ножа
стали чаще и яростнее. «Дом грязью зарос». Рита передразнила выражение лица
Вити. «Так ты сам её и разводишь! Сидишь дома и даже пропылесосить лень!» Она
стряхнула покромсанный перец в кастрюлю, затем взяла с полки приправу, яростно
потрясла баночку и щедро посыпала разноразмерные куски овощей и шматки мяса.
Через полчаса маленькая квартира наполнилась ароматом
тушёной свинины, подчёркнутой базиликом, розмарином и чесноком. Рита мельком
взглянула на часы — до начала «званого» обеда оставался без пяти минут
час. Пол блестел, стол сервирован, салаты заправлены, пирог в духовке, мясо
тушится. Оставалось привести в порядок себя.
Рита уединилась в ванной, сменила старую, растянутую,
пропахшую едой футболку на чистую голубую кофту с v-образным вырезом, стянула
резинку с тёмных вьющихся волос и наспех причесалась. Когда Рита достала тюбик
с тональным кремом, чтобы скрыть следы усталости на бледном лице, раздался
раздражающе громкий звонок в дверь. Рита с силой сжала край раковины и
выругалась. Она не сомневалась, что мать Вити нарочно приехала раньше.
— Здравствуйте, Екатерина Васильевна, — с
наклеенной улыбкой поздоровалась Рита, когда открыла дверь.
— Риточка, здравствуй. Надеюсь, ничего, что я немного
пораньше? Что-то ты плохо выглядишь, и, по-моему, поправилась. Или мне только
кажется из-за твоей прически, что щечки как-то округлились. А где Витенька?
— Это просто свет неудачно от ваших очков отражается. А
Витя с эльфами бегает. Сейчас подойдёт.
— Что? С кем бегает?!
Очки с толстыми линзами в черепашьей оправе, модной лет
двадцать назад, сползли на кончик покрасневшего от холода носа Екатерины
Васильевны. Рита не сдержала улыбки.
— Ах, ты так шутишь, Риточка. А я не поняла.
Пока Рита вешала красное, насквозь пропахшее приторными
духами пальто, гостья поправила перед зеркалом расшитую пайетками и бисером
кофту, обтянувшую крупную фигуру. В ней Екатерина Васильевна напоминала
новогодний ёлочный шар. В этот момент из комнаты вышел взъерошенный Витенька.
— Сыночек, — прощебетала Екатерина Васильевна и
расцеловала заросшие рыжей щетиной щёки единственного сына. — Какой ты
худенький! Ты бы почаще в гости заезжал. У Риточки, наверное, совсем нет
времени тебе готовить. Вот и похудел, аж кости торчат.
Рита до скрежета сжала зубы. Времени готовить, а также
гладить и убирать у неё действительно не хватало. Собственно, как сил и
желания. Чтобы оплачивать их съёмную однушку и сводить концы с концами, Рите
приходилось работать полный день в офисе, а по ночам и выходным трудиться над
любой подработкой, которую удавалось найти. Витя же почти год назад уволился, а
устроиться на новую работу никак не мог: то зарплату маленькую предлагали, то
ездить в офис далеко, то перспектив никаких, и вообще он хотел начать
собственное дело. А то, что еду надо покупать как минимум каждую неделю, и
каждый месяц оплачивать квартиру, его не волновало. Эти вопросы всегда решала
Рита. Время от времени он делал сайты и получал неплохие деньги, правда,
большую часть прогуливал с друзьями, чтобы развеять грусть-тоску, ведь ему, как
узнику, приходилось сидеть в четырех стенах.
Первые пару месяцев после увольнения Вити Рита старалась
проявить поддержку и понимание, но по мере того, как кончались физические силы,
заканчивалось и сочувствие. Откровенно говоря, Риту бесил не его статус
безработного, а то, что Витя совсем ничего не делал, не считая просиживания
штанов перед компьютером. Он не помогал с уборкой, не ходил в магазин за
продуктами и не готовил. Всё это, по его мнению, должна делать женщина. А на
комментарий, что мужчина, в таком случае, должен зарабатывать деньги, он ответил
громким хлопком двери и пропал на несколько дней. Потом были извинения и
обещания. Витя вновь стал милым и ласковым — таким, в которого Рита
влюбилась на последнем курсе в университете. Но спустя пару недель всё
вернулось на круги своя — ссоры стали чаще, а извинения реже.
— Екатерина Васильевна, мойте руки и проходите к столу.
— Рита изо всех сил сдерживала раздражение.
Пока мать Вити с упоением рассказывала о недавнем везении,
когда ей удалось по акции купить двадцать килограмм свинины, которые, правда, с
трудом поместились в морозилку, Рита разглядывала молча жующего Витю. В свете
люстры его волосы казались тусклыми, словно покрытыми ржавчиной, но Рита
помнила, как замирало сердце, когда в толпе она видела его огненную шевелюру.
Витя всегда резко взмахивал рукой и подпрыгивал, как только замечал её, и на
веснушчатом лице появлялась широкая улыбка. Тогда его глаза казались отражением
летнего неба, а сейчас как будто утратили насыщенный синий цвет. Как так вышло?
Когда? Почему?
— Что-то, Риточка, у тебя картошка какая-то водянистая
получилась. — Екатерина Васильевна с видом эксперта изучала еду в тарелке.
— Ты или неправильно готовила или картофель не очень хороший купила.
