1 октября 2014 года
Сара
Дождь не переставая барабанил по крыше, наигрывая, ни с чем не сравнимую, мелодию. Раскатистый гром время от времени резал слух рычанием недовольного великана, заставляя каждый раз вздрагивать.
Я сидела в своей старой комнате, которая сейчас казалась такой чужой и незнакомой, притянув ноги к себе и обхватив их руками. Надоедливые мурашки носились по спине из стороны в сторону, заставляя шарить по кровати, в поисках тепла.
В очередной раз поёжившись, нащупала у изголовья мягкий плед и укуталась в него. Несмотря на камин, мирно потрескивающий в углу, жуткий холод пробирал до самых костей, вызывая нервное постукивание зубов.
Время отъезда неумолимо приближалось, отзываясь уже знакомой тяжестью в груди.
Шесть часов...
Ровно через столько я сяду в самолёт и навсегда покину эту страну.
И что дальше?
Я с силой сжала губы.
Закрыла глаза и велела себе успокоиться.
Я знала, что рано или поздно этот день настанет. Когда бежать уже будет некуда. Надеялась, что не так скоро. А еще лучше, чтобы мне дали полностью восстановиться прежде чем нырять в этот омут с головой. Но кто меня слушал?
Марк был рядом со мной, начиная с первого дня в больнице. В тот жуткий день, когда мама рассказала мне о подробностях аварии, унёсшей жизни папы и Тиграна, именно за него я цеплялась в истерике. Это он держал меня за руку, не позволяя свалиться в бездонную пропасть, раскинувшуюся вокруг. Марк помогал и поддерживал, когда я так в этом нуждалась, обнимал и успокаивал, давая надежду что память обязательно вернётся, а зрение скоро восстановится...
— Потерпи немного, Сери, — шептал он, покрывая мои руки лёгкими поцелуями. — Совсем скоро всё наладится. Ты поправишься, и мы уедем отсюда. Далеко-далеко...
Но прошло уже два месяца! Шестьдесят долгих, бесконечных, полных кошмаров, дней и ночей, когда я не могла даже в туалет самостоятельно сходить. И ничего... Никаких вспышек света или воспоминаний, лишь кромешная тьма.
Проведя ладонью по кисти левой руки, нащупала на безымянном пальце холодный бриллиант. И сразу же съежилась.
Я так и не привыкла к его тяжести. Понимала, что не должна так себя вести, но каждый раз, когда чувствовала его тяжесть, хотелось сорвать это кольцо и выбросить. Оно — свидетельство моего согласия, доказательство моего «да». Вот, только, с каждым днём, чем ближе отказывалась дата отъезда, тем страшнее мне было. Неуверенность в себе, в нём, в своём решении, в будущем. Она сводила с ума, лишала сна и покоя.
Согласившись стать его женой, я, по сути, открыла новую, чистую страницу своей жизни.
Пустой лист, где будет писаться наша история. Но...
Что-то очень глубоко внутри, яростно сопротивлялось его любви. Какая-то неизвестная часть меня, спрятанная за тяжёлой дымкой тумана, желала чего-то другого... Большего.
В голове что-то взорвалось.
У меня перед глазами взорвался небольшой фейерверк. В груди зажгло, как от огнестрела.
Неприятное ощущение, что я забыла о чём-то очень важном, возникло вновь. На этот раз сильнее. Болезненнее.
Оно давило на сердце, резало изнутри, вырываясь на свободу непрошенными слезами.
Звук открывшейся двери, вывел меня из раздумий.
Тело напряглось, вытянулось в струну.
Я притихла, стараясь не расплакаться. Сделала глубокий вдох и инстинктивно обернулась на шум, но застыла, запоздало вспомнив, что больше не вижу.
Перед глазами нет ничего, кроме чёрной пелены. Словно кто-то закрыл их тяжёлыми парчовыми шторами, не давая пробиться солнечным лучам.
Не успела среагировать, как до обоняния долетел едва уловимый аромат женских духов.
Амелия...
Ее запах я не спутаю ни с чем.
Сладкий, приятный, как и она сама.
Ненавязчивая смесь шоколада с ванилью.
В последнее время, Мел всё время рядом. Моя тоненькая нить с реальным миром. Маленький островок спокойствия.
Разговаривая с ней, я успокаивалась. Обретала иллюзию покоя. С такой Амелией было хорошо... до родного правильно.
— Сар, как ты, родная?
Опустившись рядом, сестра обняла меня.
Этот незначительный жест с её стороны вызвал внутри такой поток эмоций, которому я не могла подобрать значения.
Знакомое чувство, будто нечто подобное уже происходило, забилось в мысли, снова и снова отзываясь во мне странной апатией.
Плотно прикрыв глаза, уже в который раз попыталась разбудить спящие воспоминания, и снова мимо. Только головная боль и гнетущее ощущение безысходности. Давящее. Затягивающее.
И пустота в груди.
— Мне страшно... — признание вырвалось само собой. В глазах защипало от подступивших слез. — А вдруг память так и не вернётся? Как я смогу спокойно жить, зная, что часть меня и моего прошлого останется мне недоступна? Как радоваться жизни и притворяться счастливой, когда в голове творится какой-то хаос?
Тёплые руки Амелии гладили меня по спине, действуя как успокоительное. Я словно вернулась в детство, когда всего одно прикосновение лечит боль от падения или ушиба. Только вот, на этот раз, болело не тело, а душа...
— Всё наладится, милая. Обязательно наладится, надо верить. Скоро ты всё вспомнишь, память сама вернется, когда ты будешь готова. Надо только потерпеть. Совсем чуть-чуть. Ну же, Сар... Марк скоро приедет. Надо собираться.
