Любви не меркнет свет один. Ю. Бернадский

© Владимир Леонов, 2019

ISBN 978-5-4496-1838-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Читать лирику Бернадского о любви, это все равно, что носиться в древних «волнах седых» Анакреонта «пьянымот жаркой страсти… и без ума, и в разуме», ожидая чуда Пигмалионовой пылкости или воли «под царем восточным, православным», как будто воду родниковую пить после сильной жажды или смотреть в звездное небо: чем дольше смотришь, тем больше видишь звезд и чувствовать «…как лава древней крови //По Вашим жилам разлилась» – М. Цветаева:

Нежный лирик, много мятежных вопросов решающий, воспевает любовь, как притяжение магическим «венком навкратидским»: о нем говорят, но мало кто его видел:

Его лирика, как песчинка у воды, полностью омыта свежестью и блестит ахматовским сентиментом: «Настоящую нежность не спутаешь». Мысль рождается, как прилив сказочной волны Цветаевой: «Мне нравится, что Вы больны не мною». Звучит по силе воздействия камертоном, настраивающий в общем чувствительном хоре основной тон – бессмертие, освещенное признанием Лермонтова: – «…удивлённый свет Благословит… С моим названьем станут повторять Твоё», – и утверждением Гете: «Кто перестал любить и делать ошибки, тот может похоронить себя заживо».

Поэт, приобщающий нас к внутреннему освобождению, со своим чувственным восприятием мира, не приемлющим любые формы несвободы: « Кто не знает, что такое мир, не знает, где он сам…» – М. Аврелий:

Любовь и Женщина сопутствуют авторской жизни как истина, не имеющая даты рождения. И это не произвол субьективной воли поэта, а заданный жизнью смысл, одним из самых «умиротворяющих» факторов для творческого самочувствия Бернадского: ясные предчувствия обгоняют жизненный опыт, находят адекватные словесные выражения, говорящие о чувствительности самой темы поэтического призвания: «В день Татьянин взойдет,// полыхая, светило… Пусть приснится на счастье созвездие Пса //Деревенской наивной девчонке» – Ю. Бернадский.

Женщина для Бернадского загадка: краска и мольберт; лесть и батога; заклинатель и кобра; мир и война: «Чудилась, что ты тетрадка, // Не заполненная мною». Она появляется «… как чудо, внезапно.// Как колдовская сила»…И смех твой чистый, как глоток воды..// И распустишься робко сережкой ольхи». Всепоглощающий жар перевоплощений и испытаний, эссенция естества, сопоставимого с пушкинским чудным мгновением, когда женщина явилась « как мимолетное виденье, ка гений чистой красоты», или когда ты строчка за строчкой переживаешь с Блоком его мечты о Прекрасной Даме, или испытываешь неколебимое постоянство М. Цветаевой: «Быть нежной, бешеной и шумной…», а то спускаешься в чистилище вместе с Симоновым:

Для Ю. Бернадского Женщина – поэтическую звезда, в которой есть некая тайна, притягивающая и завораживающая – как южная ночь до восхода луны; горячая и крепкая, как объятия; горькая, как разлука: «И, вся полна глубокой муки, //Ты прокляла, ломая руки, //Тебя опутавший порок» – Н. Некрасов:

И он добавляет в Женщину свои колдовские чары – — запах мечты, глоток любви, порцию счастья, – и будто солнце среди звезд неожиданно блеснуло, Женщина открывает читателю (зрителю) свои волшебные стороны, трогательно описанные Лермонтовым: «Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, //Про любовь мне сладкий голос пел». Солнечная палитра идеалов и миражей, утонченных чувств и мечтательной неги, разлитая поэтом в стихах, придает Женщине несказанную привлекательность: «Все полно мира и отрады // Вокруг тебя и над тобой» (Лермонтов):

Она становятся для него сладким и дерзким, как поцелуй украдкой; вдохновенным и изысканным – как высокая поэзия; обволакивающая негой – как восточная музыка; красивой и нежной – как цвет черемухи по весне; яркой – как цвет вишневых садов, овеянных первой оттепелью; романтичной и волшебной – как прогулка по местам детства; мечтательной – как ранняя юность; томительной – как предчувствие перед вхождением в рай и… неопределенным, ускользающим послевкусием – как неразгаданный намек: «Взлетаешь ввысь от взгляда неземного// Завидуешь своим глазам – они // Не видели пока еще такого! //Ее душа – как яркие огни!»:

Мир Психеи, сердечных женских переживаний лирой Бернадского предстает перед нами полетом чувствительной бабочки, вобравшей в свой окрас все цвета и оттенки намеков, аллюзий, аллегорий, сравнений, эмоциональной спонтанности, переломов настроений: «