Глава 1. Повышенная батонность
Катерина с некоторым сожалением покинула теплую куртку и осмотрелась: знакомая лавочка поблескивала на солнце свежим лаком, из-за неё задорно выглядывал муляж мухомора-переростка.
– Уже?
Кошка прищурила свои сияющие глаза и неспешно потрусила на водную тропинку – беседовать с «потенциальными свидетелями».
Осторожно переступая через узкие перемычки лежащих на воде кругляшей она добралась до компании пестреньких уточек.
В этот раз обошлось без драк.
Уточки оказались птицами нервными и, не дожидаясь, пока опасный белый хищник подберется поближе, захлопали крыльями, загоготали, плюхнулись в воду и оставили Катерину растерянно перебирать лапками на краю мостика.
– Сбежали, – печально поделилась она, возвратясь к Феликсу, – несли какой-то бессвязный бред. Прямо как ты обычно.
Пока мелкие волны уносили на середину озера вихляющие пернатые зады, стажер оставался на берегу. Он слышал только наглое крякание, возмущенное фырчащие и раздраженное мяукание. Каким образом Катерина ведет беседу с птицами, ему так до конца и не было понятно.
Над озером пронеслась большая серая тень, вода забеспокоилась, вздыбленная воздушными потоками.
Большой серый журавль несколькими махами крыльев разогнал стайку пестрых уточек в тихой заводи, опустил в болотистый берег изящные черные ноги и печально склонил эффектную голову: черную с белой полосой и яркой красной шапочкой.
– Только утки, журавль и черно-белый кот, – вспомнил Феликс слова бессмертного, – журавль.
Кошка фыркнула и направилась в сторону ничего не подозревающего свидетеля. Феликс поспешил за ней – пушистая агентша на пути к цели развила поразительную скорость, которая, по мере приближения к одиноко стоящей у берега птице только увеличивалась.
– Ррррр-мя! – с ходу выдала Катерина, затормозив у самого края воды.
Журавль повернул в сторону кошки маленькую красивую голову, удивленно склонил её на бок, приоткрыл длинный черный клюв.
– Мяяяяя, – настаивала Катенька, – муууур-мя-мя.
Феликс замер в отдалении, чтобы не спугнуть изящное пернатое, на которое наседала ведьма.
Мяукание перешло в рык, рык в шипение. Журавль если и отвечал, то бесшумно, только пару раз что-то проскрипел: резко, громко, довольно противно.
Катерина в последний раз фыркнула, почти беззлобно, прошлась по берегу, задумчиво покачивая чуть распушенным хвостиком и вернулась к ожидающему её стажеру.
– Ну что? – Феликс постарался спросить как можно спокойнее, боясь нарваться на очередную ехидную шуточку со стороны напарницы. Узнать, что проскрипел журавль, было интересно.
Кошка сверкнула глазами – поняла, заметила. Подозрительно прищурила свои зеленые фары, но если и имела в своей хорошенькой ушастой голове с десяток шуточек разной степени унизительности, проговаривать их не стала.
– Кто-то тут был, – сухо ответила она, – кроме Шабы, кто точнее – он не видел. У него вообще со зрением не очень, да и стоял в дальнем углу. Но…
– Но?
– Со слухом все в порядке. Он слышал всплеск. Когда упал Шаба, что-то упало в воду. Там, на тропинке.
– Где-то между шестым и восьмым кругами?
– Где-то там, – согласилась Катя, – вода стоячая.
Она подняла голову, уставившись Феликсу в глаза.
«Оно все еще там», – подумал он и понял, что кошка думает о том же.
Катерина моргнула, зелень её глаз погасла, чтобы через какое-то мгновение засиять еще ярче.
– Что стоим, кого ждем? – резкая, в общем-то, фраза прозвучала в этот раз неожиданно мягко.
Феликс, сбитый с толку подозрительно добреющей ведьмой, отчаянно закивал, демонстрируя максимальную готовность идти, расследовать, если нужно – ассистировать агентше в добывании ценной улики со дна озера. Если полезет нырять самолично – вовремя спасти, отмыть и просушить.
Не полезла.
Покрутилась на уже уже изученном мостике-понтоне, по какому-то загадочному стечению обстоятельств выбранному солидным магом для последней в жизни прогулки.
«Зачем он вообще сюда полез?» – Феликс тронул ногой край мостика: тот качнулся.
Задуманные как отсылка к плавающим по поверхности озера листьям кувшинок, бетонные кругляши покачивались на воде, скрепленные длинными металлическими прутами.
Они находились ниже уровня воды и оттого казались совершенно незаметными.
Конструкция выглядела, откровенно говоря, ненадежной. Быстро пробежаться по мостику на спор, как это сделала стайка подростков полчаса назад – это да. Гулять? Даже для Феликса такая мысль выглядела как крайне сомнительное удовольствие.
– Рмя! – послышалось за пышной озерной растительностью.
Катерина, отправившаяся «на повторные переговоры» с пернатыми, вернулась, гордо вздернув к небу свой миленький розовый носик.
– Батон, – резюмировала она итоги общения с парой толстеньких рыжих уточек, осторожно выглядывающих из осоки за её спиной.
– В воду упал батон?
– В воду сейчас упадет болван, – усмехнулась кошка, – если не поумнеет и не метнется в магазин за батоном.
– Хочу напомнить, что вам придется пойти со мной.
– Забудешь тут, – горестно вздохнула кошка.
Феликс позволил себе улыбнуться.
– Какой батон? Зачем?
– Эти крылатые, – дальше она пробормотала неразборчиво что-то с явным негативным подтекстом, – не способны вести изысканной интеллектуальной беседы, – выразительный взгляд, брошенный сразу после этой фразы на Феликса, он проигнорировал, хотя сравнение навыков ведения беседы между озерными утками и выпускником МГУ выглядело как откровенное издевательство, – для дальнейшего… сотрудничества… они требуют… батон!
