Нас продержали в участке до утра.
Держали бы и дольше. Въедливый полицейский был явно настроен повесить на меня если не поджог, то халатность и пренебрежение безопасностью. Наши с Самантой слова о том, что печки мы в тот день не включали, он старательно игнорировал, полагая, что мы откажемся от чего угодно, лишь бы нас не обвинили в уничтожении усадьбы и двойном убийстве.
Останки мистера Кросса и бедолаги Флика так и не нашли. Усадьба потухла так же неожиданно и резко, как и загорелась. Как ни странно, сад почти не пострадал и ни один соседский дом не задело, многострадальный же старинный особняк превратился в головешки. Отыскать на пепелище обгорелые кости было непросто, да и не стали полицейские ворошить тлеющие угли. Приняв во внимание показания свидетелей, они дружно постановили, что проклятая усадьба сгорела из-за собственно проклятия, при этом, раз мы с Самантой выжили, нас отчего-то записали в ведьм. Или же магов, что примерно одно и то же. И хоть искр никто из присутствующих на наших руках не заметил, это не помешало им нас подозревать. Косые взгляды, которые бросали на меня редкие пробегающие мимо оперативники, не обещали ничего хорошего.
Поначалу нас допрашивали в общем зале. Гул голосов мешал сосредоточиться на вопросах полицейского, как и резкий разнобойный стук нескольких печатных машинок – одна из них совсем рядом с нами. Сурового вида девушка в плотно повязанном на голове платке и с сигаретой в зубах записывала каждое мое слово. Печатала она даже быстрее меня, я бы восхитилась и попросила пару уроков, если бы не обстоятельства.
Рассвет наступил удивительно быстро, я успела только дважды повторить свои показания, которые сводились к однообразному «ничего не видела, ничего не помню, очнулась – дым», а в остальное время молила всех богов прошлого, чтобы Саманте резко отказала память на события вчерашнего вечера. Видя, что я упорно стою на своем, полицейский передал меня по инстанциям выше, надеясь, очевидно, что более опытное начальство сумеет меня расколоть.
Кабинет комиссара располагался на втором этаже. К счастью, поднимались мы по лестнице – до участка прогресс в виде лифтов не добрался, к моему облегчению. Да и ни к чему оно было – всего три этажа и подвал с камерами. Про последние полицейский, что допрашивал меня, успел прожужжать мне все уши. Очевидно, надеялся запугать слабонервную дамочку. Не на ту напал – после пережитого эмоции мои в какой-то момент вернулись всплеском, а после снова куда-то подевались, так что спокойна я была, как бревно.
– Комиссар Чейс? – полицейский благоговейно постучал по гладкому полированному дереву двери.
– Да? – донеслось по ту сторону.
Восприняв это как сигнал одобрения, меня чуть ли не силком впихнули в небольшое прокуренное помещение. Если мне казалось, что в участке было дымно и душно, то сейчас мне и вовсе стало дурно. Как пытка – очень эффективно, признаю.
– Подозреваемая по делу о сгоревшей проклятой усадьбе прибыла! – отчитался за меня полицейский. Я же прикрыла рот платочком, который мне выдали на случай обильного слезоотделения и истерики, и постаралась не дышать.
Круглолицый мужчина с небольшими аккуратными усиками поднял взгляд от бумаг, окинул им меня и, не говоря ни слова, отъехал немного назад в кресле и приоткрыл форточку. Затхлый воздух всколыхнулся, повеяло недавней грозой и рассветом.
– Спасибо, – выдохнула я, падая на стул посетителей, поближе к источнику свежести.
Комиссар кивком отослал рядового полицейского, позволил мне отдышаться и приступил.
– Мисс Шерман? – уточнил он на всякий случай, хотя наверняка среди бумаг у него на столе лежали и мои документы, которые я передала в участок сразу, достав из кофра, и описание от служащих, и мои же показания.
Я кивнула, подтверждая свою личность.
Секретарша с нами не пошла, что меня немного нервировало. Даже если я не проговорюсь, в протокол могут записать все, что угодно этому добродушному на вид мужчине. Внешность обманчива, я в этом убеждалась уже не раз, а потому нервничала все сильнее.
Выспросив до мельчайших деталей все мои действия начиная с того момента, как я переступила порог усадьбы после работы, комиссар снял очки и устало потер переносицу.
– Вы же понимаете, мисс Шерман, что пламя такой силы не разгорается от неудачно брошенной спички. И даже от небрежно зажженной печки. Трехсотлетняя усадьба, пережившая не один пожар, превратилась в головешки за считанные часы. Тут явно замешана магия!
– Не совсем понимаю, к чему вы ведёте, мистер Чейс, – тихо холодея внутри, произнесла я старательно-невозмутимо. Ох, только не это!
– Мне придется попросить вас пройти проверку на наличие дара. Вас и вашу подругу, – с сожалением в голосе выдал комиссар.
Сердце ухнуло в пятки и, кажется, перестало биться.
Похоже, мне все же придётся узнать на собственном опыте, как именно выявляют магов.
И очень скоро.
Первая моя мысль была эгоистично вовсе не о подруге, а о самой себе. Выявит ли местная проверка некроманта? Или же все еще можно избежать катастрофы? Отказаться я не могу в любом случае – это предложение не из тех, от которых отказываются. Каждый добропорядочный гражданин обязан согласиться, тут и думать нечего. Другой вопрос, что благодаря постепенно вводимым законам на этот счет, полиция не имеет права тащить всех подряд с улицы и проверять. Для этого нужны веские доказательства, начиная хотя бы со свидетельств очевидцев об искрах, или же обоснованные подозрения следователей.
