Мерный звук спиц отдается в ушах. Старушка, которой перевалило уже за 70, как обычно со скрипом расположилась в своем «лучшем» кресле, как она сама говорила, которое было наверняка старше ее преклонного возраста. Она берегла его как и все остальные вещи в доме, которые были до того пыльные и древние, что даже вызывали какое-то странное благоговение и уважение к себе. Вот, к примеру, посмотрите на эту вазу, с замечательным сколом на каёмочке, которая уже 30 лет горделиво стояла на столике и печалила своим видом эстетов. А картина, на которой изображен то ли зимний пейзаж, то ли летний? Ей еще больше лет, и пусть уже выцветшая она все еще радовала глаз старушки, и дарила ей чувство спокойствия, как она любила говорить гостям: «Эти вещи часть моей жизни, каждая из них что-то да значит». Еще один интересный экспонат: высушенные васильки, которые мирно покоились между страницами книги. Кажется, что это единственная вещь в домике старушки, которая не покрылась вековым слоем пыли, самая ценная и любимая. Внимательный гость спросит, что это, а женщина продолжала хранить тайну, только ее теплая улыбка, наполненная любовью и нежностью, выдавала, что у нее на уме и тогда она скромно отвечала: «Это тоже, что-то да значит».
Каждому отведен свой срок, так говорила старушка, и точно знала, когда ей уготовано умереть. Женщина стоически принимала свою скорую смерть, как будто бы ждала, когда же та, наконец, заберет ее в далекие дали. Настала осень, и желание старушки исполнилось. Сделав последний вдох, она заснула, но на этот раз навсегда. Женщина умерла в полном одиночестве, крепко прижав затрепанный сборник стихов с затертой фамилией на обложке. Между страничками были все те же высушенные васильки. Но что это значит уже никто и никогда не узнает…
Но в таком виде рассказ вряд ли был бы кому-то интересен. Поэтому позвольте праздному любопытству автора копнуть глубже и взглянуть по ту сторону таинственного сада под названием: «Жизнь, как выбор». К тому же ключ, который позволит приоткрыть завесу чужих судеб, не затерян на задворках жизни и вполне живой, если можно так выразиться. Его зовут Василий Васильков – старец повидавший многое на своем веку и оттого выглядевшей, как выкорчеванное сильной бурей дерево. Его согнувшаяся и маленькая фигурка покачивалась на осеннем ветру. Под мертвой липой, покоилась бабушка Люба, а Василий стоял подле ее могилы с букетом высушенных васильков, не в силах поверить в происходящее.
– Люба…за что ж ты так со мной, Любонька, – уже 10 минут он не видящими глазами смотрел на табличку, на которой выбито имя умершей и с трудом сдерживал давно высохшие слезы.
– Как ты могла раньше меня помереть-то, зачем бросила старого дурака? – продолжал горестно шептать Василий, желая услышать ответ, но лишь глухой скрежет деревьев отвечал ему своей заунывной песней. Это был единственный день, когда Василия видели трезвым и без обычной дуринки в лице. На месте пьяного и искаженного веселым забвением лица, пришла мысль: серьезная и глубоко несчастная, застывшая маска горя.
Наступил момент, когда нужно оставить нашего героя наедине со своим несчастьем, которое окутало его и беспощадно душит, предлагая утопиться в слезах. В то же время, можно было бы описать обычный день Василия, что не будет секретом, но и рассказ это не долгий. Он просыпается и пьет. Пьет много и беспощадно. С годами он начал хуже пьянеть, а значит нужно еще упорнее вливать в себя лекарство от мыслей и Василий не сопротивляется этому. Некоторые даже начали удивляться, как старый пес еще не умер от такого количества выпивки, а Васильков вместе с ними. Эта история циклична. Следующий день Василия будет точно таким же как предыдущий, поэтому на этом рассказ окончен.
Но это настоящее, а что насчет прошлого? Ведь даже у Василия оно есть, пусть он и пытается отчаянно убежать от него, спрятаться в закоулках мыслей, но это не поможет, ведь красной нитью через годы его жизни проходит артерия детства.
Засаленные обои, которые вот-вот отклеятся, запах гнилого мяса, исходивший от отца, грязь и разруха, которые окружали Василия все его детство. Грузная фигура сидит в продавленном кресле и постоянно ворчит.
– Твоя мать во всем виновата, – он повторял это каждый день, с тех пор как она сбежала из кошмара, как крыса с утопающего корабля. Вот-вот гора жира поднимется, чтобы пойти к «друзьям» проигрывать последние деньги в карты, а потом снова брать новый кредит, чтобы покрыть старый. Жизнь Василия безразлична отцу. Сын для него груша для битья, на которую можно вывалить весь накопившийся стресс, на этом его роль заканчивается. Но тот день был особенным.
