1. 1
Первый выходной за неделю решаю провести с пользой – отдыхать!
Кто толкал меня на эту глупость – соглашаться работать по графику пять на два? Нет бы выбрала два через два, как нормальные люди! Но вышло, как вышло и сегодня я точно отосплюсь за все пять дней! Но, как известно, человек предполагает, а Бог располагает – где-то в подъезде что-то валится и начинает плакать ребенок. Нет, то, что чей-то ребенок без присмотра рыдает в подъезде и никто не спешит на помощь, вполне ожидаемо и по-современному как-то. Терплю минут пятнадцать и поднимаюсь с удобной, мяконькой и такой манящей кроватки. Шлепаю к двери. Выглядываю на лестничную площадку. Все двери наглухо закрыты и даже веет от них какой-то безжизненностью что ли, будто там давно вымерли все. Вот такая она – человеческая отзывчивость в наши дни. Рядом со ступеньками сидит малыш и горько плачет, на мордашке грязь и какие-то ссадины. Какая мразь обидела ребенка? У меня нет своих детей, но я все же женщина с соответствующими инстинктами. Распахиваю дверь и выхожу из квартиры, подхожу к ребенку, воровато оглядевшись – в наши дни нужно быть бдительной, а то обвинят невесть в чем!
- И чего ты плачешь? – спокойно спрашиваю мальчишку, он мгновенно перестает плакать, насупливается и смотрит на меня с подозрением. Господи, а глазищи-то какие синие-синие и огромные!
- Я домой хочу! – снисходит он до ответа, и пухлая нижняя губка начинает дрожать.
- Может, лучше в гости? – быстро нахожусь я, пока он снова не зарыдал, кивает. И я веду маленького гостя к себе, судорожно вспоминая, что из вкусностей к чаю у меня осталось. По всему выходит, что печь мне сейчас оладьи – просто, быстро и вкусно! Дети, вроде, такое любят.
Заходим в мою квартиру, веду малыша сразу на кухню.
- А как зовут моего гостя? – спохватываюсь я и едва не падаю. Маленький ребенок преображается: лицо разглаживается, спина выпрямляется и плечи расправляются.
- Прошу простить мою невежливость, позвольте представиться, Санья! – строго и официозно произносит он, без тени насмешки глядя мне в глаза своими синими глазищами. Наверняка, у него обалденно красивые родители, как минимум один! Саша, значит, только выговаривает как-то странно, на иностранный манер. Да мало ли чудиков на свете, как только детей не называют сейчас. Второй удар по моим нервам – Сашенька берет мою руку и осторожно прикасается губами к тыльной стороне ладони. Кто маленькому мальчику привил замашки джентльмена Викторианской Англии? Но не стоит лгать самой себе, это шокирует, но странным образом располагает. Уже сейчас понятно, что из парня вырастет настоящий пожиратель сердец. Во всяком случае, мое он уже заграбастал. Следующим ударом прилетает вопрос от мелкого аристократа:
- Прошу простить за назойливость, но как ваше имя! - боже, маленький ребенок говорит слово «назойливость» - это просто обморок! Мне кажется, его родители немало заморочились на воспитании своего вундеркиндера.
Мы сидим и мирно пьем чай с оладушками, когда Сашенька вдруг втягивает голову в плечи и начинает судорожно озираться явно со страхом в невероятных синих глазах. Не успела я спросить у него, в чем дело, как в дверь настойчиво позвонили.
- Сиди здесь, а я открою и вернусь. - командую ребенку и все еще босая шлепаю в коридор. Открываю дверь и залипаю на красивое, породистое мужское лицо и такие знакомые синие-синие глаза. С такими глазами у обоих мужчин, можно даже не спрашивать документы об отцовстве или тест ДНК. Мужчина как-то странно втягивает носом воздух и озорно улыбается мне, ему, кстати, очень идет улыбка!
- Добрый день! Знаете, я очень давно не отведывал оладушек! - лукаво произносит он и, я клянусь, у него на щеках появляются милейшие ямочки! Кажется, мое сердце пропускает удар, а голова идет кругом. С ума сойти! Все внутри вопит: «Да! Сашка, пригласи его на оладушки!», но язык, как будто прилип к небу и я просто молча таращусь.
- Отец, Алексия сама печет чудесные оладьи! - раздается за спиной звонкий голос Сашеньки, мужчина переводит взгляд мне за спину и я, наконец, отлипаю. Пока сидели и болтали, Саша переиначил мое имя на свой манер, а я и не возражала, но теперь стало неловко, придется объяснять его отцу, как меня зовут на самом деле и почему я не поправила ребенка сразу.
- Андрэ! - мужчина протягивает мне руку, делая шаг навстречу и как бы вытесняя меня обратно в квартиру. Андрей что ли. Однако, странная семейка, красивая, но не без странностей. А голос у него завораживающий! Такой сексуальный, что легко представить, как таким голосом мне на ушко шепчут сладкие пошлости. Толпа мурашек стремится растоптать мой позвоночник, пробегаясь табуном от затылка до копчика и я передергиваю плечами. Вот у кого мальчик нахватался! Это так необычно и от того так трепетно, в прямом смысле этого слова - внутри что-то мелко трепещет, словно сердце обрело крылья и рвется на свободу из грудной клетки.
- Отец, Алексия живет одна! - выдает меня мелкий шкода, и я невольно краснею под изучающим взглядом синих глаз его отца. Спохватываюсь, что гость все еще протягивает руку для приветствия и вкладываю свои пальчики в широкую, чуть шероховатую ладонь. Бум! По всей руке прокатывается лавина электрических импульсов, от которой дыбом встают волоски, сердце замирает, а дыхание перехватывает, Андрей облизывает свои невероятно сексуальные губы, не сводя с меня напряженного синего взгляда. А у меня, как у старой бабки проявляется одышка, грудь ходит ходуном и это привлекает внимание Андрея. Он смотрит на мою тяжело вздымающуюся грудь так, что я физически ощущаю эти взгляды, как прикосновения. Лихо, собственнически, всей пятерней, облапывая и едва ли не облизывая! Сказать, что мне это неприятно - нагло соврать. Мне бы хотелось, чтобы это и были прикосновения! Мужчина, как совсем недавно его сын, склоняется и касается губами тыльной стороны моей ладони. Боже! Все, я больше не существую, просто распадаюсь на атомы, но не тороплюсь собраться обратно. Чувствую, что лечу. Лечу отнюдь не вверх, а прозаично вниз, но крепкие руки подхватывают меня, и в этот миг мой разум окончательно сдается. Слышу только в звенящей черноте голос проказника - Саши:
