1. Пролог
Три года назад...
– Ася! – рычу, крутя в руках испорченный напрочь китель. Три огромные дырки на спине явно говорят о том, что один маленький и зарвавшийся “цветочек” порезвился с ножницами. Банкет в честь дня гражданской авиации меньше чем через полчаса, а я стою, как дурак, в одних брюках и рубашке и готов рвать и метать. – Иди сюда, Ася.
Не тут-то было! Выхожу из спальни, а мелкая шпана улепетывает в гостиную.
Четыре года! А проблем иногда устраивает столько, сколько подростки в период буйства гормонов не доставляют. Что будет с ней через пару-тройку лет, даже подумать страшно.
– Ася...
– Я случайно! – выпаливает проказница, стоит мне только нарисоваться на пороге. Прячет руки за спину и хлопает своими густыми, как у матери, ресницами, строя глазки покорной невинности. – Я чесно-чесно слусяйно!
Злые слова застревают в горле. Приходится только упрямо сжать губы и молча, тихо закипать. Сами виноваты. Я и Карина. В том, что из дочери растет такая неуправляемая бандитка. И имею ли я права требовать от нее теперь какого-то повиновения, когда с моим рабочим графиком видит она меня чуть ли не раз в неделю, а мать и подавно “смотала удочку” и ушла в карьеру, бросив дочь на попечение бабушки.
– Ася, – устало потираю переносицу и присаживаюсь на корточки, – ты уже не маленькая.
– Мне сетыле, – дует щеки малышка. Да так забавно, что еле сдерживаю смех. Ну, не хватало, чтобы еще в момент серьезного разговора отец начал хохотать.
– Не дуй щеки, а то буду звать тебя Одуванчик.
– Я не одувасик! – задирает нос проказница. – Я Ася.
– Одуванчик Ася, послушай меня, нельзя портить мои вещи, ты понимаешь? – притягиваю к себе надутую малышку, пыхтящую от злости, как маленький паровозик. Темная длинная коса растрепалась, футболка надета шиворот-навыворот, на щеке след от зеленого фломастера, а губы в шоколаде. Месяц с ухода жены, и как мы еще не погрязли в вечном хаосе – загадка.
– Посему ты опять едесь куда-то? – выдают обиженно, – я косю, тобы ты был дома! – обнимает за шею и хлюпает носом дочурка. А у меня сердце разрывается.
В моей жизни существует и всегда будет существовать любовь к двум вещам: к небу и к дочери. И как сбалансировать и то, и другое в своей жизни, кто бы мне сказал.
– Это моя работа, малыш. Ты же хочешь, чтобы у тебя были самые лучшие игрушки? Красивые платья? Есть сладости и спать в своей большой и классной комнате?
–Я хосю, стобы ты был лядом! – выдает ребенок совсем не детские слова. Режа словно ножом по сердцу. Время, как его мало! И как катастрофически тяжело иметь семью в таком рабочем ритме, как мой. Но если Карина сдалась, сбросив дочь на меня, то я не имею права сдаться и сгрузить малышку на родителей.
– Я обещаю, что завтра мы поедем в парк. В кино, сходим погулять, хорошо? – щелкаю по носу свою проказницу. – Но, Одуванчик, пообещай-ка мне закончить свои шалости. Бабушка уже не знает, куда прятать от тебя вазы, и ты испортила мне за месяц пятый комплект формы. Ася, так нельзя! – смотрю, как кажется, строго, хотя с этой принцессой такое никогда не прокатывает. – Обещаешь?
– Лано, – тяжело вздыхает ребенок. – Я босе так не буду делать. И бабуску не буду доводить…
– Вот и отлично. Люблю тебя! – целую гнома в лоб и, смирившись с тем, что иду сегодня на банкет без кителя, прячу ножницы, затем, дождавшись прихода матери, сдаю “пост”.
До ресторана, в котором у нас намечается встреча с коллективом, еду на машине. Пить в мои планы не входит, а вот развезти перебравший экипаж, возможно, придется. Командир – он и на земле командир.
Паркуюсь около невысокого стильного здания и, щелкнув брелоком сигнализации, иду к дверям ресторана. Отвлекаюсь всего на мгновение, поднимаясь по лестнице на крыльцо и переведя взгляд на подъехавшего знакомого, когда в плечо кто-то неожиданно врезается. Успеваю понять только, что это девушка, когда, действуя чисто на рефлексах, выставляю руку и подхватываю за тонкую талию, чтобы не дать упасть.
– Ой… – слышу глухое приятным женским голосом. Незнакомка вцепляется пальчиками в мою рубашку так, что костяшки побелели. – Прос...тите… – запинается девушка и всхлипывает. Фокусирую взгляд на лице “пойманной” и вижу огромные, как град, слезы, что катятся по румяным щечкам из ее невероятно красивых глаз. Да что за день-то такой! Терпеть не могу женские слезы, а сегодня дважды пришлось успокаивать, сначала дочь, теперь вот...
– С вами все в порядке? – внутренне напрягаюсь, а девушка поднимает-таки взгляд со ступенек на меня и сдавленно улыбается, да так, что у меня перехватывает дух. Красивая. Очень. И молоденькая, лет на пять младше меня, точно.
– Простите... еще раз, – говорит и отдергивает руки, а я с ужасом понимаю, что не хочу ее отпускать. Чертовщина какая-то! Как можно желать присутствия рядом абсолютно незнакомого тебе человека, но тем не менее!
– Почему вы плачете? – свой голос сам бы не узнал. А вопрос глупый! Ужасно просто, но желание удержать заставляет творить странные вещи. В том числе и протянуть ладонь, стирая подушечкой пальца дорожку от слезинки, отчего девушка вздрагивает и делает шаг назад. – Вас кто-то обидел? – бросаю взгляд на двери в ресторан, словно пытаясь рассмотреть сквозь толстое стекло обидчика.
