Мамы вошли в чат. Сборник

Беременности, особенно долгожданной, надо радоваться, но я чувствовала себя ужасно. На периферии всё время крутилась мысль: пусть это поскорее кончится. Меня утешали истории, подобные моей, истории о неидеальном материнстве. Оказалось, что их очень и очень много. Когда я жаловалась, что не могу сидеть без боли, или недоумевала, почему так плохо работает мозг, подруги говорили, ой, да, у нас то же самое было. Всякий раз я удивлялась и даже немного возмущалась про себя: «Почему раньше никто не сказал?!»

Я собирала истории о беременности и родах в своей семье и среди знакомых. Я всем задавала один и тот же вопрос: "Если бы ты могла вернуться в прошлое, какой совет ты дала бы самой себе накануне родов?" (самый популярный ответ был: поспи и поешь). Одна из близких подруг призналась, что первые годы после рождения дочери находилась в глубокой депрессии. Это признание огорчило и в не меньшей степени изумило меня. "Почему ты не попросила о помощи?! Я же была рядом!" Ответ был: "Я не осознавала, что мне нужна помощь."

Так началась работа над этим сборником. Я задумалась: почему о проблемах матерей не говорят? Принято считать, что материнство такое волшебное, исключительно прекрасное. Мы что, стыдимся возражать? Боимся смутить кого-то "неприятными подробностями", вызвать осуждение, пойти на конфликт? Но говорить хочется. Говорить надо. И не только на кухне с подругами, в закрытых чатах и кабинетах психотерапевтов. Молчание поддерживает миф о том, что существуют идеальные мамы. Мамы в кашемировых свитерах, у которых все получается само собой благодаря особым инстинктам. В материнстве много чудесного, это правда, но по сути это работа, ответственная и очень трудная. Чем лучше женщина к этому подготовлена, тем меньше будет стресса, тем ниже вероятность, что молодая мама окажется на дне депрессивной ямы.

9 ноября 2021 года я пригласила коллег из Клуба взаимной поддержки авторов написать свои истории о неидеальном материнстве. Я хотела создать для нас, женщин, безопасное место для разговора – пространство без оценок, упреков и баталий. Мне материнство открыло, сколько в окружающих меня женщинах красоты и силы. Я верю, хотя опыт у нас очень разный, мы можем относиться друг к другу бережно и уважительно, не надевая пресловутое белое пальто. Я верю, что мы делаем общее дело, и можем быть друг другу опорой. Надеюсь, что не только наш тёплый мамско-писательский чат, но и этот сборник будет объединять женщин. Сейчас, в марте 2022 года, это кажется особенно важным – чтобы труд матерей понимали и ценили, чтобы мы говорили и не боялись осуждения, чтобы любовь победила. Спасибо всем, кто откликнулся на мое предложение и не побоялся честно рассказать про свой опыт материнства.

Все доходы от продажи сборника мы решили отдавать кризисному центру «Дом для мамы», который оказывает помощь беременным и матерям в трудных жизненных ситуациях.

Марина Л.

Ульяна Киршина

 Я лежу в детской кроватке, хотя давно из нее выросла. Ноги, колени, локти – все упирается в бортики. Рука, на которой лежит голова старшего сына, занемела. Я читаю молитву. Двадцать шестой раз. Говорят, нужно сорок каждый день, чтобы помогло. Я согласна и пятьдесят – лишь бы услышать наконец: «Мама, я тебя люблю». Или хотя бы просто – Мама. Но глаза слипаются, язык заплетается. На часах почти два ночи, а вставать мне в пять утра – проснется младший просить свою порцию молока и внимания. «Потерпи! – уговариваю себя. – Еще немного». Слова молитвы вылетают на автомате. Я вообще многое делаю словно робот. Машина, заточенная под уход, кормление и бесконечные занятия. Никаких лишних улыбок, никаких отвлеченных хотелок.

Глажу лоб старшего сына. Откидываю его светлые волосики. Прислушиваюсь к рваному дыханию. Опять что‑то плохое снится. Дую на лоб: я не знаю других способов развеять кошмары. Мои никто не прогоняет, поэтому под утро я частенько вскакиваю с криком. Мне снится будущее в коррекционной школе и испорченная жизнь сына. Мной испорченная.

Я разобрала по минутам всю его жизнь, все три года и два месяца, препарировала каждое свое движение – где же я ошиблась. Почему медкнижка моего долгожданного первенца пополняется страшными аббревиатурами: ЗПРР, МА, ММД. Я не хочу знать их расшифровки. Никаких задержек психоречевого развития, моторных алалий, минимально‑мозговых дисфункций. Хочу просто обычного сына. «У мальчика явное отставание в развитии. Слышала, вы хотите перейти в группу по возрасту. Вы уверены? Он цвета‑то хоть знает?» – вновь и вновь цедит в моей голове воспитатель, вышедшая на замену и видевшая сына лишь однажды. И мне не доказать ей, что в свои три года он знает, конечно, знает цвета, даже сиреневый и бордовый, животных от гепарда до тапира, все‑все буквы и цифры до десяти. Просто молчит и не особо стремится общаться с окружающими.

«Он у вас немой или глухой?» – еще одна фраза, которую хочется забыть. Выскрести из себя, закупорить в Омут памяти и никогда, никогда его не открывать – словно ящик Пандоры. Но, увы, эти слова вновь и вновь скользят ядовитой змеей по каждой клеточке мозга. Обвиняют, жалят, укоряют. «А мой в два стихи рассказывал. А ваш чего молчит? Пора бы уж!» – вещает очередной папа на площадке. Почему‑то мужчины всегда наглее в своем «а мой‑то». Врожденная вежливость не позволяет мне выругаться и отправить заниматься своими делами. Я только шепчу: «Пока не знаем». И ухожу, покидаю это поле боя.