Глава I, из которой мы узнаем, что некоторые почтовые марки умеют разговаривать
В каждой семье есть предметы, которые хранят, как память. Их ещё называют «семейными реликвиями». Детям такие вещи не разрешают брать без спроса. Семейные реликвии передают из поколения в поколение. Представьте себе, какая-нибудь старинная ваза перешла от прадеда его сыну, вашему деду, ваш дед хранил вазу, сдувал с неё пылинки и передал вашему отцу. И теперь она стоит в комнате на самом почетном месте. Играть с ней нельзя: ею можно лишь любоваться. Она ждёт своего часа, чтобы быть переданной по цепочке дальше.
В нашем доме тоже имелась одна реликвия. На книжной полке в шкафу стоял старый альбом коричневой кожи. В альбоме хранились почтовые марки моего деда. Деда я не помнил, потому что он умер до моего рождения. Но альбом остался. Листы давным-давно пожелтели, от обложки пахло стариной и другой квартирой. Запах старых книг мне нравился. На первой странице читалась надпись: «Иллюстрированный альбомъ для марокъ всѣхъ странъ» А чуть ниже «С. – Петербургъ, Изданiе Отто Кирхнеръ».
На каждой новой странице стояло название страны и её герб. Марки в такой альбом следовало вклеивать, поэтому каждая марка сидела подле другой на бумажной ножке, напоминая засушенную разноцветную бабочку. Коллекция у деда оказалась очень большая. Больше всего мне нравилась старинная русская серия с портретами государей-императоров. А ещё там норовили вылезти вперед соседок марки земские и времён гражданской войны. Любил я и английских королев и королей, глядящих вправо, и марки немецких колоний.
Разноцветные кораблики шли, дымя трубами в такие страны, названия которых я не только никогда не встречал на географических картах, но о которых никогда и не слыхал. Пароходы спешили в Германскую Новую Гвинею, в Германскую Юго-Западную Африку и в Германскую Восточную Африку. Самой загадочной в этой серии по праву считалась германская марка колонии Цзяо-Чжоу.
Ещё в альбоме имелись вставные страницы. На вставных страницах сидели советские марки. Например, портреты маршалов Советского Союза.
Родители разрешали брать коллекцию и рассматривать её. Не разрешалось снимать марки с ножек и уносить из дому или обменивать на другие. Да мне никогда и не хотелось! Такая ценность, я боялся дышать на них, а уж снимать – такое мне и в голову не могло прийти. Хотя вообще-то обмениваться марками со своими школьными товарищами я любил. Но все они знали, что коллекция деда не подлежит обмену. Зато пополнять дедову коллекцию мне разрешалось. Только где было взять такие старинные марки? Поэтому скоро я стал собирать свой собственный альбом.
Я набрал целую страницу с изображением нынешней английской королевы Елизаветы. Все эти марки имели разные цвета и разное достоинство. Но, как и на марках деда, мои королевы глядели строго и холодно. Изображалась королева только в профиль и всегда поворачивала голову вправо. Правда, у меня имелась канадская марка голубого цвета. Там совсем ещё молодая Елизавета смотрела на меня прямо и лицо Елизаветы казалось самым очаровательным и милым из всех, какие я встречал у женщин.
В моей собственной коллекции имелся один предмет гордости: марка Британских Виргинских островов. Её я выменял в школе. На красном фоне стояла женщина в белых брюках и широкой шляпе. А рядом красовалась надпись: Мэри Рид. Когда я заполучил Мэри Рид, я и понятия не имел, кого я себе взял в дом.
Однажды папа увидел мои приобретения и объявил:
– Я куплю тебе филателистический справочник, пинцет и увеличительное стекло.
– Зачем мне пинцет и стекло? – не понял я.
– Как зачем? Все филателисты, то есть люди, собирающие марки, смотрят на них через лупу.
– Да я и так их вижу! – удивился я. – Я и очков не ношу.
– Нет, – ответил папа. – Ты, может быть, думаешь, что всё видишь. А под увеличительным стеклом ты заметишь такое, чего раньше не видел. Марки с тобой заговорят. Ведь это целый нарисованный мир. А разве и наш мир не нарисовал когда-то Великий Художник?
Справочник папа найти не сумел, а купил «Настольную книгу филателиста» Так у меня появилась книжка, в которую я любил заглядывать. И как раз там я прочёл о Мэри Рид. О том, что она была удивительной и жестокой женщиной-пиратом, наводившей ужас на английских капитанов торгового флота.
Заполучив «Настольную книгу», я просмотрел все свои марки до единой через увеличительное стекло, увидел оборванные зубцы и потёртости, следы разрывов и клея. Марки под увеличительным стеклом выглядели старше. Не знаю, стоило ли их рассматривать через лупу.
– Пока что марки со мной не заговорили, – пожаловался я папе.
– Быть может, ты не так на них смотришь? – пожал плечами отец и ушёл к себе
С тех пор прошло много лет. Я уже давно вырос, альбом по праву перешёл ко мне на хранение. Я не просто его Хранитель. Передо мною – Книга Судеб, а я – этих судеб вершитель и одновременно Автор. Все времена и эпохи – в моей власти. У меня переплетаются заново характеры и складывается по-иному прошедшее. Самыми лучшими и верными друзьями в моём альбоме всегда были Алексей Максимович Горький и Александр Степанович Попов.
