Аннабелла
Это
произошло в тот год, когда небольшой потухший вулкан, с незапамятных времён
мирно спящий неподалёку от нашего городка на юге благословенной Италии, вдруг
зевнул, чихнул, проснулся и одним махом смёл своим жадным огненным языком
добрую половину нашего предместья.
Так что свой
восемнадцатый день рождения я справляла в клетушке барака, выделенного мэрией
для пострадавших семей.
Наше новое
жильё представляло собой два ряда длинных бараков сарайного типа, возведённых
на скорую руку на заброшенном пустыре вдоль дороги, ведущей в центр городка, на
центральную площадь. На центральной площади находились наш местный храм,
полиция, бар, кафе и парочка дорогих магазинов.
Хотя теперь
у нас вместо дома была всего лишь клетушка, мы, мама, папа, моя маленькая
сестрёнка Лола и я, были счастливы. Ведь мы потеряли лишь дом, а сами остались
целы и невредимы, чем могли похвастаться далеко не все наши бывшие соседи, да
пребудут их души в раю.
Наша
клетушка располагала всего лишь одним окном, оно же служило и дверью. Поэтому
постепенно мы, как и все остальные, частично переселились на улицу, поставив
там столы и скамейки, также выделенные мэрией.
Мягкий
климат нашей страны позволял чуть ли не жить на улице круглый год, а на случай
дождя отец сделал большой навес из плотной полосатой ткани, также выданной
мэрией. Так что устроились мы, в общем,
неплохо.
Я была уже
взрослой и, как могла, помогала своей семье. Я брала на дом вышивку скатертей,
простыней, подушек. Получалось у меня неплохо, и число моих клиенток постепенно
росло. Это были богатые синьоры, которые жили в городе в красивых каменных
домах.
Они
передавали меня друг другу как пинг-понговый мячик, так что работы хватало и целыми
днями я вышивала, примостившись на улице около своей двери, или своего окна,
называйте как хотите. Однажды я удостоилась заказа от самой синьоры Морелли.
Синьора
Морелли была женой дона Антонио Морелли, самого богатого в нашем городе.
Поговаривали, что дон Антонио держит всю власть в нашем городке в своём крепком
кулаке. Также говорили, что на руках дона Антонио немало крови и наши местные
карабинеры спят и видят, как бы засадить дона Антонио за решётку до конца его
дней.
Иногда дон
Антонио проезжал мимо наших бараков на своём кабриолете с личным шофёром. Дон
Антонио выглядел крепким осанистым дедушкой с добрым взглядом, поэтому рассказы
о его руках в крови как-то не укладывались у меня в голове.
Его супруга,
синьора Морелли, было молчаливой тихой женщиной, редко показывающейся на улицах
города. Их сыновья давно выросли и разъехались по разным городам Италии, где,
по слухам, также имели немалую власть. Злые языки говорили, что дон Антонио,
как спрут, протянул свои щупальца по всей стране. Возможно, это была просто
зависть к богатству и влиянию дона Антонио.
В нашем
городке остался только племянник дона Антонио, Бартоломео. Поговаривали даже,
что дон Антонио готовит его себе на замену. Что переложил на него часть своего
автомобильного бизнеса. И что Бартоломео ведёт дела не хуже своего дяди. При
этом ещё и успевает наслаждаться всеми доступными радостями жизни.
Говорили,
что Бартоломео постоянный посетитель всех развлекательных заведений нашего
города, в том числе и, о ужас! нашего единственного на весь городок публичного
дома. Да. Этот Бартоломео постоянно был на языке чуть ли не у каждой кумушки
нашего городка. Я его видела раз издали. Красивый…
***
Диванную
подушку для синьоры Морелли я вышивала с особым трепетом. Ведь на эту подушку,
возможно, облокотится и он. Бартоломео. Мне было всего лишь восемнадцать лет и,
конечно же, как и любая девушка моего возраста, я мечтала о красивой любви с
прекрасным принцем.
В Бартоломео
я видела именно его, прекрасного недосягаемого принца. Я мечтала о нём по
ночам. Мечтала, что он заметит меня в толпе девушек нашего городка. Мечтала,
что однажды он поцелует меня. Молилась Мадонне, чтобы это произошло…
Дальше
поцелуев мои мечты не шли. Нет, конечно же, я представляла себе, что происходит
между мужчиной и женщиной, когда в доме гаснет свет. Но то было абстрактным
знанием, никак не касавшимся меня лично. И потом, всё то было уже за той самой гранью,
которая напрочь отделяла девичество от замужества.
Поэтому за
грань я не переходила даже в самых смелых мечтах. Я была скромной девушкой,
воспитанной в строгом соответствии с традициями. Можно было смело утверждать,
что я была чиста во всех своих помыслах. Ни один человек в нашем предместье не
мог сказать обо мне ничего плохого, ни один…
Задумавшись,
я нечаянно уколола себе палец иглой, делая последний стежок на подушке синьоры
Морелли. Я негромко вскрикнула и поднесла палец ко рту, слизывая показавшуюся
капельку крови.
- Нужно быть
осторожнее, - вдруг раздался прямо около меня глубокий бархатный голос.
Я,
вздрогнув, подняла глаза на говорившего. Передо мной собственной персоной стоял
Бартоломео, небрежно опираясь бедром на блестящий чёрный мотоцикл.
- Красивая
вышивка, - продолжал между тем как ни в чём ни бывало Бартоломео, словно это не
он появился передо мной столь внезапно, что это могло привести в замешательство
кого угодно.
