Интервью с Ламой Оле Нидалом о Марпе и Кагью
Вопрос: «Почему всякий раз, когда ты говоришь о Марпе, ты называешь его героем?»
Лама Оле
Я сознательно называю Марпу героем, потому что бесстрашие – один из неотъемлемых аспектов его деятельности, о котором тем не менее часто забывают. Это происходит потому, что в монастырях, где составлялись жизнеописания великих Учителей, знали много слов о религии отречения, но не особенно понимали ценность такого качества, как отвага.
В этом смысле даже Калу Ринпоче огорчил меня, когда в 1970 г., говоря о Марпе, использовал словосочетание «старик Марпа». Очевидно, что и он, уроженец Кхама – края диких воинов Восточного Тибета, – тоже потерял уважение к незамедлительному, внезапному действию.
В сущности, вполне объяснима позиция людей, которые, будучи постоянно ограничиваемы монастырскими правилами, полагают, что их самопожертвование дает им право занимать особое положение в обществе. С общечеловеческой точки зрения понятно и то, что в результате они приходят к убеждению: все, кто наслаждается богатством жизни, не слишком профессиональны – они ведут себя как дети и потому нуждаются в более дисциплинированном образе жизни. С этой позиции такие взрывы силы, то есть настоящей защищающей энергии, которые демонстрировал Марпа, представляются нецивилизованными и даже вредными.
То, что за годы, проведенные в Гималаях, мы из устных рассказов узнали о Марпе, имело форму эпического повествования о человеке необычайной силы. Когда он был еще ребенком, окружающие заметили эту его суровую силу и говорили: «Если он вырастет хорошим человеком, то будет просто великолепным. А если плохим – нам придется переехать в другую долину».
В родном крае Марпы выбор профессий был ограничен – мужчина мог стать пастухом, грабителем или ламой. Будучи умным, Марпа еще в детстве решил, что профессия ламы – самая интересная из этих трех. Однако в тогдашнем Тибете не слишком многому можно было научиться, поскольку большая часть работы, проделанной Гуру Ринпоче, была утрачена: примерно в 840-х годах, за двести пятьдесят лет до Марпы, шаманисты уничтожили почти все, что было связано с Учением Будды. Поэтому Марпа был вынужден отправиться за поучениями в Индию – тамошние йогины и другие Учители были более других расположены делиться знаниями. Кроме того, поскольку мусульмане во время своих частых набегов убивали буддийских Учителей и уничтожали тексты, индийцам было важно защитить буддийскую культуру от исчезновения.
Если мы сегодня хотим переехать через Гималаи, все, что нужно, – это найти трезвого водителя и убедить нескольких твердолобых чиновников. А во времена Марпы это было очень рискованным предприятием. Например, когда за четыреста лет до него тибетцы решили принять индийскую религию и письменность (после того, как почти все остальное переняли от китайцев) и отправили сто восемь молодых людей с Тибетского нагорья в Индию, только восемь из них вернулись домой. Отсюда видно, что перебраться через Гималаи трижды – далеко не простое достижение. Оно доказывает небывалую выдержку Марпы, особенно если учесть, что последний поход он предпринял в преклонном возрасте. Во время одного из путешествий, когда Марпа уже овладел своими внутренними энергиями, он мог просто показать пальцем на врагов, которые нападали на него, – и те тут же падали на землю, выплевывая кровь. Это тоже не совсем обычная способность. Хотя Марпа родился в арктическом климате высоких тибетских гор, он более шестнадцати лет провел в субтропиках Северной Индии, собирая поучения, составившие основу линии преемственности Кагью. Это, конечно, означает, что он обладал качествами более героическими, чем те, которые предполагает уважительный, но ограниченный титул «переводчик» (Тиб. lo tsa ba). Для меня Марпа – самый сильный человек, его ум непоколебим, такому веришь сразу, с первой встречи. Он был выше всяких игр, он был как скала. Настоящий герой Алмазного пути.
Вопрос: «Ты часто говоришь, что стиль жизни Марпы – это пример для современных буддистов. Что такое – быть частью школы Марпа Кагью?»
Лама Оле
Да, и это – новый подход. Из-за того, что монастыри с их дисциплиной так выделялись на общем фоне, монашеская передача много лет считалась единственной. Мы многое переняли из стиля Дагпо Кагью – линии передачи Кагью, которая идет от Гампопы, первого монаха в нашей школе. Гампопа был предан своему Учителю Миларепе и имел много особенных качеств, а также был явно свободен от всяких омрачений. И все же его путь не подходит современным людям, живущим за пределами традиционных буддийских стран Востока и не во Франции, где преемственность тоже носит монастырский оттенок. Для англо-американского, германского и славянского Запада, для Италии и некоторых стран в Латинской Америке важным примером, несомненно, является Марпа. Стиль жизни Миларепы пытаются копировать практикующие из очень немногих обществ и стран, но Марпа представляет собой образец, доступный и имеющий большой смысл для людей, которые стремятся превратить свою богатую, не ограниченную безбрачием жизнь в Путь Просветления.
