– Уважаемые пассажиры! Компания Аэрофлот и командир корабля, пилот первого класса Алексей Лодыгин, и экипаж приветствуют вас на борту воздушного судна, выполняющего рейс по маршруту Москва – Брюссель…
– Dear ladies and gentlemen! – продолжила уже на английском языке симпатичная, ладненькая бортпроводница своё приветствие…
– Марта! Ты пристегнулась?! Тебе точно удобно?!
Марта, которая слушала внимательно приветствие стюардессы, слова которой проливались бальзамом на её сердечко, с трудом оторвала свой взгляд от девушки в синей униформе и посмотрела на Бориса.
– Да! Пристегнулась! И мне удобно! Теперь можно и на край света!
– Да вижу уже! Затянула ремень чересчур! – с ласковой ворчливостью попенял девушке Борис.
Между тем самолёт вырулил на нужную взлётную полосу, остановился и сильно задрожал, собирая силы для взлёта, а потом рванул вперёд. Марта только и успела про себя досчитать до пяти, как он оторвался от земли. С глухим, но ощутимым звуком, стукнули о днище самолёта шасси, приняв нужное положение, а земля в иллюминаторе стала стремительно удаляться.
В одно мгновение домики и деревья, дорога и машины, ползущие по ней, стали маленькими, игрушечными, словно в мультфильме, нарисованном отцом Марты. Отец девушки работал на киностудии художником-мультипликатором, потому это сравнение и пришло ей в голову.
Где-то там, внизу, остались мама Марты с её маленькой дочкой. Мама не очень хотела, чтобы внучка Лера жила у неё то время, которое дочь пробудет в этой авантюрной, как она считала, поездке, сроки которой никому из них не были ясны, да и университет ведь ждать не будет.
У Бориса нашлись дела в Брюсселе, связанные с коммерческими интересами соучредителей его совместной компании, сколько дней они займут, было непонятно. Но маме не надо было объяснять, что эта поездка дочери и есть тот самый шанс, который может изменить жизнь лошадки в шорах в лучшую сторону.
Облака, похожие на сахарную вату, уже полностью скрыли землю, словно разделяя своим слоем жизнь девушки на прошлое и настоящее. В прошлом оставалась короткая семейная жизнь с Павлом, который однажды в своём психическом затмении использовал Марту вместо боксёрской груши, и летала она тогда по углам комнаты, эта самая груша, узнавая на себе, что такое знаменитый и красивый удар Маваши, и сколько десятков секунд нужно, чтобы снова получилось вдохнуть. Павел был каратист.
У Марты было трудное и не совсем сытое детство, о котором она не любила вспоминать сама, а уж рассказывать кому-либо вообще не считала возможным. Скрывать истинное положение дел настолько вошло в привычку, что ждать защиты в этом скоропалительном браке ей было не от кого.
– Дорогая, что ты будешь пить? – прорвался сквозь воспоминания голос Бориса.
– Чего Мадам пожелает? Шампанского, или ну его нафиг?
У Бориса в манере общения присутствовала смесь подчёркнутых хороших манер с игривым вкраплением сленга дворовой шпаны.
Марта открыла глаза. Стюардесса толкала по проходу между креслами никелированную двухэтажную тележку с соками, водой и алкоголем.
– Посмотрим, чем нас побалует Аэрофлот, – улыбнулась Марта и независимо вздёрнула подбородок, вспомнив, что сегодня она хотела выглядеть таинственно и уверенно, как шпионка из любимого фильма «ТАСС уполномочен заявить», а вовсе не как молодая, глупая пацанка, которая слаще морковки в своей жизни ничего не едала! Никто из пассажиров не должен догадаться, что у неё нет большого опыта в зарубежных поездках, и что она страшно волнуется!
Марта словно смотрела сейчас фильм про саму себя!
– Пожалуй, я не откажусь от шампанского, дорогой!
Эти «дорогая» и «дорогой» были так естественны и нежны в её общении с Борисом, словно по-другому и быть не могло!
Однажды, когда Марта разговаривала с ним по телефону, присутствующая при этом мама спросила дочь:
– Это ты так играешь?! «Дорогой»…
– Нет! – удивилась Марта, —
– Это как-то само получается, будто было так всегда, понимаешь? Я чувствую к нему нежность, как и он ко мне… и это точно не игра…
Когда шампанское было выпито, а вернее, с удовольствием отсмаковано Мартой, и предупредительная стюардесса собрала пустые стаканчики, Борис опустил спинку своего кресла пониже, принял удобное положение и приготовился поспать. Левой рукой он накрыл кисть руки Марты, продевая свои пальцы меж её тоненькими пальчиками, чтобы даже во время сна не разрывать их тактильную связь.
– Поспи, дорогой! – проворковала Марта и, склонив свою головку на плечо Бориса, тоже прикрыла глаза.
Как кадры из фильма закружились у неё в голове картинки-воспоминания на воображаемом экране закрытых веками глаз…
