За столом сидит Наталья Андреевна и помахивает веером. На столе лежит её ридикюль. По комнате мечется Катенька, смахивая отовсюду пыль.
Наталья Андреевна. Готово ли всё к обеду, Катя?
Катенька. Так точно, барыня.
Наталья Андреевна. На стол будет подано как нужно?
Катенька. По вашему приказанию: наливка вишнёвая, ягнёнок, грибы в сметане…
Наталья Андреевна. Ну, верю, верю…
Пауза.
Известий никаких ты не получала?
Катенька. От Алёны Степановны приходили. Просили в скором времени ждать.
Наталья Андреевна. А почта? Почта не приходила?
Катенька. Нет, барыня.
Наталья Андреевна. Что, ничего?
Катенька. Ничего.
Наталья Андреевна. Так-таки совсем ничего.
Катенька. Да, барыня, совсем ничего.
Наталья Андреевна. Ну-с… Что ж!.. Ничего!.. (Про себя) Хотя, впрочем, какие могут быть письма, коли он сейчас в дороге. Да и будет он уже сегодня… Чего писем ждать?.. (Вслух) А Мирослав Григорьевич что же, не выходил, ты не видала ли?
Катенька. Нет, барыня, не видала, чтоб уходил. Они, знаете, уж месяц из дому не выходят.
Наталья Андреевна. Он за этот месяц стал совсем пасмурный. Впрочем, то на его совести. Мыслимо ли разумному человеку так вести себя? Втемяшил же себе в голову какую-то чепуху и свято в неё поверил, а после – всю вину на мать. Ну, скажи мне, Катя, умный ли это поступок?
Катенька. Как знать. Кому – умный, кому – нет.
Наталья Андреевна. Да дурака это поступок! И ты такая же дура, коли оправдываешь его. Пыль-то получше мети, постарательнее.
Через парную дверь в залу заходит Настенька и плачет. Наталья Андреевна и Катенька устремляются за нею, успокаивают.
Настенька. Нет, право, это невозможно!.. Это ужасно!.. Как этот человек только может позволить себе!..
Наталья Андреевна. Настя, милая… Боже мой, что случилось?
Настенька. Мой брат, мой несносный брат!.. О, типун бы ему на язык…
Наталья Андреевна. Что, что опять он тебе наговорил?
Настенька. Право, маменька, вам лучше не знать!.. Это так ужасно, ужасно…
Наталья Андреевна. Ну, спокойнее, спокойней, милая… Я непременно с ним поговорю. (Кате) Чего стоишь? Принеси воды скорее.
Катенька с поклоном уходит за водой.
Ну, говори, милая, что он тебе сказал?
Настенька. Нет, маменька, это так низко… Если я скажу вам, он точно упадёт в ваших глазах…
Наталья Андреевна. Не бойся, он и так там не высоко! Чего опять этот неугомонный натворил?
Настенька. Ах, не могу, не могу…
Возвращается Катя со стаканом воды.
Наталья Андреевна. Вот, выпей голубушка, успокойся. (Подаёт ей воду). Ещё принести?
Настенька молча кивает.
Катя, неси ещё. (Отдаёт стакан).
Катя уходит.
Ну, милая, рассказывай.
Настенька.(Всхлипывая) Мирослав Григорич сказали мне, что… что… я не должна иметь никаких отношений с Гаврилой Михалычем, потому что… потому что он низкий человек, и я… я только позорю вас своим поступком… (Снова плачет).
Наталья Андреевна. Ах, снова он про Гаврилу Михайловича! Когда уже это прекратится!
Настенька. Он говорит, я должна порвать, чтобы остаться честной девушкой.
Наталья Андреевна. Что за глупости, Настя! Ведь вы с ним уже помолвлены!
Настенька. А Мирослав Григорич говорит, что помолвка для такого человека, как Гаврила Михалыч, ничто… Он говорит, что Гаврила Михалыч человек без чести…
Наталья Андреевна. Да чтоб Калистратовы были нечестные люди! Да в своём ли он уме.
Возвращается Катя.
Вот держи, Настенька, попей ещё.
Настя пьёт и подаёт стакан Кате.
Настенька. Так вот Мирослав Григорич говорят, что я делаю большую низость по отношению к вам, что иду за Гаврилу Михалыча. Они говорят, это будет стыд для нашей семьи и вообще я буду вам неблагодарная дочь, если осмелюсь так поступить.
Наталья Андреевна. Ведь он же знает, что я сама сватала вас с Калистратовым!
Настенька. На это он сказал, что у меня свой ум есть, и я должна сама предвидеть, что поступаю неблагородно…
Наталья Андреевна. Да он дурак, в самом деле!
Настенька.
