Нюхаю и читаю
Подобно курильщику, который немного нервно, но с наслаждением открывает очередную пачку сигарет, я с нескрываемым удовольствием срываю пленку с новой книги, купленной на последние карманные деньги. Запах типографской краски кружит голову похлестче никотина.
Свежие газеты, безусловно, пахнут вкусней, но в последнее время их можно разве что нюхать. Читать там категорически нечего. С книгами совсем другая история. Даже если современники в какой-то момент перестают писать интересно, всегда можно обратиться к заново переизданной литературе, проверенной временем и личным опытом. А еще лучше – обнаружить потрепанные шедевры на книжных полках родительского дома.
Истинное счастье – найти книгу, которую боишься закрыть, остерегаясь, что ее герои тебя не дождутся, пока ты будешь заниматься своими приземленными делами. Еще большее счастье – обнаружить всегда находившегося рядом, но неизвестного одному тебе автора, который думает твоими мыслями и пишет твоими словами. Если у вас еще и чувство юмора одно на двоих, то это вообще любовь до гроба. В таком случае отложить книжку в сторону до конца повествования – решительно невозможно.
Читаешь и нюхаешь. Нюхаешь и читаешь.
2018
Чем стоит гордиться
Я – студент! Не то чтобы я этим хвастаюсь, нисколько. Но, с другой стороны, а почему бы и нет? Этим ведь можно гордиться. В какой-то степени. Более того, этим, как мне кажется, гордиться нужно. Ну, как нужно? Я бы сказал, жизненно необходимо. Правда, не всем, а только тем, кто в этом нуждается. Вы вот, например, нуждаетесь? А вы? Что тоже нет? Странно. Я бы на вашем месте нуждался. Хотя сам вот не нуждаюсь.
А много ли вообще нуждающихся в этом людей? А просто нуждающихся сколько? А сколько, скажите, мне ЛЮДЕЙ? Их ведь не осталось совсем! Ну, тех, НАСТОЯЩИХ ЛЮДЕЙ. Помните? Которых мы видели тогда, в детстве, на картинках в книжках для тех, кому еще не исполнилось пять, шесть, двенадцать или еще неизвестно сколько лет. Книжках, которые мы, по простоте своей детской души, мягко говоря, не уважали. Если книжку вообще можно уважать. Мы настойчиво просили маму или папу, чтобы нам их прочли перед сном, а проснувшись, строили из них баррикады, использовали в качестве летающих тарелок или, на худой конец, в качестве гаража для машинок и маминых сапог.
Кстати, только сейчас начинаешь задумываться, что старая добрая традиция читать детям сказки перед сном, несознательно приближает нас к аристократии. Представьте, как 150 лет назад седой граф в своем старом замке где-то в двухстах километрах от Лондона, укрывшись от бушующей за окном грозы, сидит у пыльного камина и, покачиваясь на не менее пыльном кресле-качалке, читает ветхие предания своему внуку. Внуку, который сегодня получил двойку по астрономии, но для своего деда все равно остается любимым внуком. И это притом, что его дед – астроном, и таким дедом можно гордиться. Вот я бы таким дедом гордился. А вы? Нет? Что ж, по-видимому, астрономия уже не так популярна, как тогда, 150 лет назад где-то в двухстах километрах от Лондона…
2004
Школа жизни:
блат, «бабочка», косяк и сушняк
Я пошел в школу в 92-м. Советский Союз распался всего за год до этого, а потому жизнь во многом осталась советской. Это касалось быта, привычек, городских пейзажей и многого другого.
Меня отобрали в «Б» класс. Именно отобрали. По замыслу педагогического руководства потенциальные звезды средней школы №18 с первых дней должны были держаться вместе. Менее одаренные, по мнению педагогов, первоклашки были направлены в классы «А» и «В», ребята средних способностей – в «Д» и «Е», а вовсе бесперспективные – в «Г» (тонкий педагогический юмор).
Мое появление в среде избранных обусловили приобретенные еще в дошкольном возрасте навыки чтения и письма, а также …родственные связи. Мой дедушка в бытность начальником строительного управления наряду с множеством других построенных зданий «спустил на воду» большое количество школ. В каждой из них с момента открытия и на протяжении нескольких последующих лет работала бабушка.
Моя школа не была исключением. Зинаиду Фадеевну здесь помнили, как исключительно строгого, но мудрого учителя, на которого ее колеги старались быть похожими и, как минимум, равнялись. Так я впервые в жизни столкнулся с блатом.
Моя первая классная руководительница задолго до моего появления на свет снимала у бабушки флигель, а за месяц до моего появления в своем классе пила чай на бабушкиной кухне в присутствии своего будущего ученика. До сих пор не пойму, чьи это были смотритны – мои или Елены Григорьевны. Не пойму, но догадываюсь.
Только одного из трех десятков детей «Б» класса привели на торжественную линейку в свитере. Все остальные были одеты по правилам норм и морали, а именно – в классическую школьную форму. Девочки не обошлись без накрахмаленных передничков и огромных бантов, которые напоминали воздушные шары и грозились вот-вот унести их обладательниц в небесную синь, в погоню за олимпийским мишкой. На темно-синих пиджаках большинства мальчишек выделялась нашивка с костром, сулившая начинающим школярам яркую и запоминающуюся жизнь октябрят и пионеров.
