О Версуман… Величайшее пространство символов. Обманчивая сущность, в которой сосредоточено все бытие в виде отдельных фраз, букв, и целых текстов на языках прошлого, настоящего, и быть может даже будущего. Он существует там, где есть, кому прочесть его, и реальность читающего строго зависит от возможности прочитать, впиться разумом в версуман и заставить его стать реальностью вокруг, либо стать реальностью для кого-то. Великой силой наделены в нем слова и символы. Читаемое на разных языках обретает здесь вид наиболее близкий к философии читающего.
В пламени войны это столкновение понятий, искажающее малые пространства, и лишь влияющее на большие. Слабая воля и примитивный язык не лучший друг для живущего в уединении где-то на просторах версумана. Его реальность может быть легко искажена сильными и сложными словами.
Впрочем, в мирных местах языки сплетаются в калейдоскоп чудесных преобразований. Люди способны совместно читать из версумана миры поражающие воображение своей сложностью и красотой! Но, к сожалению, беспокойная человеческая природа обладает неистребимой, порочной страстью к борьбе…
Чудесный храм Митры расположился где-то в версумане. Его уходящая ввысь Священная Башня, спиралью пронзала небеса, а цитадель из святого белого камня была широка и неприступна. Версуман неспособен был поглотить реальность этого окруженного белыми кирпичными стенами места, и люди здравствовали здесь, возводя милейшие каменные дома с угловатыми соломенными крышами, разводя фруктовые сады и цветущие огородики.
На многие тексты вокруг храма Митры не было ничего кроме редких общин митраитов, проводивших свои дни в выращивании чая, медитации, или воинских упражнениях. Бороздя версуман, воины-митраиты не встречали иных противников кроме злобных фантасмагорических существ и собственных теней воплощенных обманчивой реальностью версумана. Бывали иногда лишь стычки с редкими преступниками среди своих, но они быстро заканчивались. Близость душ людей объединенных пониманием Митры, не располагала к взаимной ненависти.
В полдень митраиты оставляли свои дела и шли на молитву. Молитвы их были благим словом, взывающим к тишине. Они были похожи на шелест травы и цветов в бескрайнем поле. Их молитва освобождала душу и разум, позволяя обновленному человеку вновь браться за труды свои так, словно бы он как следует отдохнул.
Воинские упражнения их был суровыми, ведь приходилось часто сражаться с самим собой на просторах версумана. Они оттачивали искусство сражения с мечем и щитом, а так же получали глубокую психическую подготовку.
Далеко не все митраиты были воинами. По натуре своей они были скорее поэтами лишь грезящими о войне, но предпочитающими жить в мире. Собранный вовремя чай был для них дороже пролитой крови.
Так и проводили они свои дни, во сне наяву, в четком балансе между потом и кровью ежедневного быта, и расслаблением и счастьем молитвы и медитации.
Неизвестно было, откуда пришли каннибалы, говорившие на языке Тумёган Годжон. Они появлялись большими группами, на кораблях, под ужасный вопль поднятых на них омнипарусов, разоряли общину, поедали людей, и исчезали как жуткие призраки, оставляя после себя только искаженную Тумёган Годжоном реальность, и болезненную пустоту. Так воины Митры впервые встретили кого-то, кто был похож на них, но отличался достаточно, чтобы первый раз породить Страх.
Разглядывая чуждые, но смутно знакомые символы годжона, митраиты, говорящие на Коччи Хабчане не могли придти к Пониманию, хоть и научились обращать оставшиеся в версумане слова яростного как молния годжона в спокойный как сон орхидей – хабчан. И версуман вокруг храма Митры, впервые за века стал тревожным.
Жизнь в версумане – череда взглядов в черные окна. В мир идей и символов вселенского текста, на языках происходящих равно из совершенства простых форм и сложной грязи созданной текучей плоскостью бытия. Разум это дверной молоток. Глаза – ключ. Рот, язык, и рождаемая разумом мысль – способ изменять реальность, находится в ней, быть с ней единым или порознь.
По заветам Митры – череда взглядов в черные окна порождает удивительный способ жизни внутри текучей плоскости бытия. Сосуществование в мире Идей.
Идея – единственный способ приведения хаоса к порядку.
Этому учит истинный язык Митры – Коччи Хабчан. И так читается реальность вокруг. Сейчас, тонкими, многочисленными линиями то взвивающимися вверх мириадами голосов, то ниспадающими вниз оглушительной тишиной, пишется символами хабчана жизнь рыцаря Хван Самнанга, начинающего свой путь в Цветочной Крипте храма Митры, осаждаемого самой чудовищной ордой каннибалов Тумёган Годжон, появившихся на ставшем легендой Шепчущем флоте, буквально из ниоткуда.
Хван Самнанг сколько себя помнил, был верным рыцарем Митры, и собственным телом защищал каждое слово в храме, и каждого человека, в каждой деревне, что вычитали себе кусочек реальности из версумана. И в это трудное время, когда Тумёган Годжон кровожадно искажал реальность белокаменной цитадели Митры, долг звал его с утроенной силой.
Он облачался в траурные одежды под пение многих десятков голосов, что в разных уголках храма создавали его реальность слово, за словом читая её из версумана.
