В свои двадцать, где я только не успела поработать. Вожатой в детском лагере, учительницей танцев, тоже для детей. Помощником администратора, хостес, официанткой, поваром… А потом случилось страшное. Папа заболел, и пришлось бросить все. Даже последний курс колледжа. Благо руководство пошло мне навстречу и выдали документы, закрыв глаза на пропуск трех месяцев учебы.
У папы случился инсульт. Его могли бы спасти, но скорая приехала не та. Обычная неотложка вместо реанимации, которую пришлось ждать еще несколько часов… После был месяц комы и еще три реабилитации. Казалось успешной! Очень! Папа хоть и был парализован, но уже уверенно общался жестами, взглядами и заново учился говорить.
Но однажды ночью все повторилось. Папа больше не проснулся, а я очнулась только через месяц после его похорон. Долги за лечение были настолько огромные, что я не знала, с чего начинать оплачивать и как изобрести способ растянуть пачку самых дешевых макарон на неделю.
Папину машину я продала быстро, но денег хватило перекрыть только проценты просрочки и четверть долга. Подработка помогала оплачивать проценты и не умереть с голоду, но и этого было недостаточно. Подруга посоветовала сходить в центр занятости. Процедура это крайне унизительная. Куратор, к которому меня прикрепили, только закатывала глаза и вздыхала, что я со своим дипломом повара и сама могла бы поусерднее поискать работу.
Я могла. Я и нашла. Работала ночным поваром, четыре дня в неделю в ресторане. Неофициально, поэтому хотелось получить еще небольшое пособие. Каждая копейка могла меня спасти! Но оказалось, все не так просто.
– Перед тем как получить пособие, нужно сходить на собеседования. Вакансий повара у меня нет, но сейчас поищем что-то, что не требует особой подготовки…
Десяток адресов в разных концах города. Я потратила непозволительно много денег на проезд. Утешало одно – я получала отказ за отказом. Это означало, что я с каждым шагом все ближе к пособию.
У меня оставался последний рывок. Военкомат недалеко от моего дома. Каким образом я могла бы стать помощником в отдел кадров без обучения, я не понимала, а это значило, что пособие у меня в кармане! Но ничего в моей жизни не проходит так гладко.
– Вы нам подходите! – спешно перекладывая бумажки и подталкивая несколько мне на подпись, радостно восклицает усталая, но очень красивая блондинка.
– Ч-что?
– Мы вас берем! – улыбается шире. – Начальница отдела кадров в отпуске. Ее заместитель с работой одна не справляется, военком на учениях… Я одна не справляюсь! Я всего лишь юрист! Мне ставку няньки не оплачивают! А тут иногда приходится… Ладно. Не буду раньше времени пугать.
– Но я не представляю даже, что делать. Я не училась никогда…
– Тебе и не обязательно. Видишь ли, раз в два года нужно сдавать отчет. Твое дело – работа с архивом. Перепроверять и сортировать личные дела запасников, призывников… В общем, работа для обезьянки.
Солнечную девочку, которая так радушно меня приняла и обломала с пособием, звали Юлей, и она была юристом. И да. Она меня не обманула. Работа оказалась очень простой. Единственное, было очень сложно не путать цифры в номерах дел, после бессонной ночи на кухне. Огромным плюсом оказался график. Я успевала с ночной как раз к началу рабочего дня, а домой можно было уйти уже в три часа. Вообще, рабочий день до пяти, но я договорилась работать без обеда, но уходить раньше.
Я тихонечко ковырялась в архиве, понемногу освобождая полки в пыльной комнате. Меня никто не просил, но параллельно я умудрялась протирать от пыли стеллажи, наводить порядок в личных делах. Подклеивать, записывать, где каких документов не хватает. А потом еще обзванивать, чтобы резервисты доносили все необходимое по списку.
Работа была неплохая. И денег в итоге платили чуть больше пособия. Но был один побочный эффект. Хроническая усталость. Я постоянно хотела спать. Однажды после особо тяжелой ночной смены, я заснула прямо за столом. Да не за своим!
Военкомат – заведение бюджетное и единственный принтер в кабинете у военкома. Пока он в отпуске, а Юля занята важными делами, она просто открыла мне кабинет и оставила здесь одну. Сама не знаю, как вышло, что я заснула в этом огромном кресле. Просто устроилась поудобнее, пока допечатается очередная партия, а дальше как в тумане. Минуту назад сидела, ставила печати в отпечатанные бланки, а потом р-р-раз и мне уже снится сон про кареглазого рыцаря, который спасет от всех бед.
Рука съезжает с подлокотника, и я просыпаюсь от резкой перемены позы. Мысли затуманены, на щеке покалывает явно покрасневший след от ладони, а глаза, привыкая к реальности, почему-то не перестают показывать все тот же внимательный взгляд рыцаря напротив. Проморгавшись, наконец замечаю, что это никакой не принц, а местный военком, генерал Мирон Юрьевич. Он одет не по форме. Простые брюки, футболка, пиджак… Узнаю его только потому, что видела уже это суровое выражение лица и широкие плечи на доске почета.
– Что. Здесь. Происходит?! – заканчивает фразу прицельным броском огромного букета пионов в урну. Лепестки расплескиваются бордовой лужицей у моих ног, и я еще сильнее боюсь пошевелиться.
