ПРОЛОГ
— Нильсен, урок уже начался, вы не заметили? — перед лицом мелькнули тонкие пальцы с безупречным маникюром, я торопливо захлопнула тетрадь, но поздно: мисс Вайлд успела заметить только что начатую домашку. Выдернула тетрадь из-под моей ладони, полистала, вернула на стол и укоризненно сказала: — У вас, Нильсен, яркий и несомненный талант к моему предмету, а вы думаете о чем угодно, только не о развитии своего дара.
— Но я ведь не собираюсь становиться гадалкой, — возразила я.
Мисс Вайлд нахмурилась.
— К выпускному классу не понимать всех возможностей применения предмета в жизни — безобразие, Нильсен. К следующему уроку жду от вас эссе на тему «Ясновидение и прорицания на работе и в сложных жизненных ситуациях», а сейчас прошу за мой стол. Займемся практикой.
По классу прошелестел общий вздох облегчения: становиться жертвой мисс Вайлд на практической части урока никто не любит. Я кивнула и спокойно прошла к круглому, накрытому темной скатертью столу. Мне, в отличие от большинства моих одноклассников, практика всегда удается без проблем. Даже когда в теории плаваю, а сегодняшнюю тему я знала. Успела прочитать на перемене, да и объяснения с прошлого урока отлично отложились в памяти.
Мисс Вайлд выставила на стол гадальный шар и приглушила свет. В классе сгустился таинственный полумрак, то есть в определении «таинственный», а как по мне, так просто сонный. Еще и мягкое кресло вместо жесткого стула… Я зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью.
— Не спите, Нильсен, — неожиданно мягко сказала мисс Вайлд. — Я предвижу, что увиденное сейчас сыграет важную роль в вашей жизни. Возможно, определяющую роль. Итак, что вы хотите узреть? Что вас волнует? Какой вопрос не имеет ответа и не дает покоя?
Что меня волнует? Много чего. Послезавтрашний матч по ведьмоболу, на который меня поставили забивающей, а не вратарем, как раньше. Линда Якобс, с какого-то перепугу вообразившая, будто я хочу увести от нее красавчика Хиггинса — ха, было б кого уводить, самовлюбленный осел! И огненные заклятья никак не даются, а без них мне светит «приемлемо» вместо «отлично» в аттестате. Но это все ерунда, повседневные заботы, гадать на них — все равно что со здоровыми ногами ковылять на костылях. К прорицаниям нужно обращаться с тем, что никак не решить иначе, а отбросить и забыть тоже не получается.
Я положила ладони на шар, сосредоточилась, всматриваясь в туманную глубину. «Покажи мне отца. Кто он? Он жив? Если жив, где его носит все эти годы?»
Считается, что для неопытного прорицателя нормально увидеть размытые тени, фигуры, знаки, которые еще нужно истолковать. Но я увидела четкую, ясную картинку. Мужчина, высокий, худощавый, но с очень даже заметными мускулами, надевал рубашку, сидя на разворошенной кровати. Повернул голову к стоявшей в паре шагов женщине, шевельнулись четко очерченные губы. Он, похоже, был недоволен и раздражен. Резко встал, женщина махнула рукой, словно говоря: «Ну и проваливай!»
Она стояла спиной, и на мгновение мне почудилось, что это мама. Тот же рост, та же фигура. Только у мамы никогда не было короткой стрижки, она всегда носила косу. Зато волосы у… этой… того же оттенка, что у мамы, очень светлая, холодная блондинка.
Мужчина шагнул как будто прямо на меня. Даже показалось, что наши взгляды встретились, что он собирается что-то мне сказать, но тут видение исчезло.
А передо мной все еще стояло его лицо. Четко, будто наяву. Короткие каштановые с рыжиной волосы, резкие черты. Серые слегка прищуренные глаза, точно такие же, как те, что я привыкла видеть в зеркале. Да и в лице сходство есть. Отец, никаких сомнений.
Значит, пока я мечтала, что однажды в моей жизни появится папа, он шлялся по чужим бабам?! Ненавижу!
Перед глазами вспыхнула алая пелена, голову словно сдавило горячим обручем. И тут же ударило сразу со всех сторон морозным воздухом, мгновенно превратившимся в ледяной панцирь.
Это последнее ощущение я знала: целительский стазис. Но почему? Что со мной было до этого?
— Нильсен, — голос мисс Вайлд слышался как будто издали, будто правда сквозь толщу льда. — Расслабьтесь. Дышите. Я снимаю стазис, я не удержу его долго, да вам и не надо. Успокойтесь, все хорошо.
Хорошо? Горечь и обида вспухли в груди обжигающим комом. Хорошо?!
— Ответы всегда лучше вопросов. Какими бы они ни оказались. Ну же, Элинор, давайте, дышите.
Ледяной панцирь исчез, перед носом оказался флакон с летучим успокоительным. Я глубоко вдохнула. Да. Надо успокоиться. Ничего ведь не изменилось на самом деле, как мы жили с мамой, так и будем жить. Только я перестану ждать, что однажды к нам вернется папа.
Но когда-нибудь я его повстречаю, и тогда… сам виноват, папочка!
ГЛАВА 1. Новогодние желания
Новый год — очень странный праздник. В нем нет магической составляющей, но есть ощущение волшебства. Нет повода надеяться на перемены больше, чем вчера или позавчера, но все равно надеешься. Ждешь подарков, даже если твердо знаешь, что никто и ничего тебе не подарит. Ну, кроме чего-нибудь полезного от мамы, конечно, и конфет от девчонок.
Всего лишь день, такой же, как все остальные дни. Этот чертов новый год можно было бы назначить на любую другую дату, но нет, его радостно празднуют среди зимы, невзирая ни на какие морозы, бураны и снежные заносы. Развешивают гирлянды, наряжают елки, сметают с прилавков открытки, конфеты и фейерверки. Подводят итоги, составляют планы и дают обещания. Загадывают желания, в конце концов!
