Эта повесть задумывалась как биографический дневник двухнедельного пребывания в психиатрической больнице. Волей судьбы я попал в отделение для людей с зависимостями и суицидальными наклонностями.
В процессе написания стало очевидно, что несколькими страницами дневника ограничится невозможно. Не детальное описание событий не погрузило бы читателя в мир, где пациенты живут годами и не выходят за пределы замкнутого пространства, в большинстве своем находясь под надзором некомпетентного персонала. Где система ущербна и бездарное управление страной на протяжении более двух десятилетий кажется настолько открытым, прозрачным и свободным, насколько его невозможно представить вне этого учреждения. В повести переплелись повседневность в полузакрытом отделении психиатрической больницы, взгляды на политические и экономические события в Республике Беларусь, а также личные переживания и судьбы людей, попавших в это учреждение.
За проведенные 14 суток в психиатрии мое осознание ситуации в Беларуси изменилось до понимания состояния единичного вакуума. Многие граждане нашей страны живут в своем мире, не воспринимают сторонних проблем и не стараются их решить. Печально признавать, что это касается не только мира врачей и санитаров, но и происходящего в больших и малых городах моей страны.
Я не был пациентом, тем не менее не являлся и сторонним наблюдателем. Проходя некоторые процедуры, тесты и отвечая на вопросы, ставящие в тупик и страдающих различными заболеваниями, и персонал, который обязался наблюдать за больными и помогать им, стало понятно, что где-то нас всех наебали. Система любого государственного учреждения в Беларуси угнетает интересы граждан, а так называемые правозащитные независимые организации не в состоянии помочь себе, не говоря о возможности решать реальные проблемы.
То, что остается за забором, никого не волнует и не будет волновать до тех пор, пока бюрократическая система «как написано на бумажке» из советского времени полностью не искоренится новым поколением здравомыслящих людей. Забор – условное обозначение. В какой-то степени белорусский паспорт – тоже огромное препятствие, которое ограничивает свободу действий. Я люблю свою страну, но при этом не желаю понимать происходящее в системе управления государством: все законы и декреты за последние годы были созданы лишь для угнетения и указания выдуманного долга общества перед действующей властью и никак не для улучшения жизни, благосостояния и развития страны.
На данном этапе развития Беларуси государство стремится умерить пыл, заставить не осознавать происходящее, не думать и не рассуждать. Все под запретом. Система настолько прогнила изнутри, что первая необходимость для нее – рабы – люди, имеющие узкие навыки и не стремящиеся к развитию, образованию, самоопределению.
В первую очередь повесть описывает безвыходность и безысходность лиц призывного возраста, направленных на принудительное обследование для выяснения их психического здоровья. Отказаться от этих процедур – значит, отправиться красить заборы, бордюры, подметать тротуары, жить под постоянным угнетением, ущемлять свои интересы на протяжении полутора лет срочной службы. Никакого обучения современному военному ремеслу ждать от системы не приходится: она направлена исключительно на получение бесплатной рабочей силы от граждан, одетых в военную форму. В то же время повесть обращает внимание на другие проблемы общества.
Надеюсь, хотя бы некоторые читатели задумаются и не просто зададут себе вопросы о том, почему что-то не так, а найдут объективное решение сложившейся проблемы недостаточности системы в независимой Беларуси.
Военкомат
Part I – «безумный тест»
В детстве я часто болел: ангина, грипп в тяжелой форме, а хронический бронхит «перешел» со мной на первый курс университета. К вышеперечисленным осложнениям здоровья можно добавить легкий сколиоз, плоскостопие, нарушение зрения. Если намерены жаловаться на такие пустяки в военном комиссариате, вы здоровы и годны.
В военкомате мой эпикриз из детской поликлиники потеряли, это означало, что личное дело вмещалось на двух страницах и с большего состояло из характеристик учителей и родителей. Кто-то из знакомых подсказал, что его можно восстановить. Однако, когда я пришел в детскую поликлинику и отстоял приличную очередь, понял, что сделать это непросто. В регистратуре очень удивились, как эпикриз могли потерять в военном комиссариате, ведь еще в школьные годы он должен быть подшит к нерушимой папке личного дела, и отправляли меня из одного кабинета в другой. Врачи же пытались скинуть с себя лишний груз, говоря что-то вроде «не знаю, попробуй сходить еще в 329-й, может, терапевт твоего участка будет знать, где можно найти эту бумажку». Терапевт, как и все остальные, разводил руками и тоже не мог предположить, где находится эпикриз. Оббив пороги нескольких десятков кабинетов врачей, я все же получил правильное направление, хотя оно было сродни «отъебись, и без тебя дел хватает». Меня отправили к заведующей какого-то отделения детской поликлиники. Женщина лет сорока оказалась приятной в общении, хотя от разговора толку не было. Она, как и все, пожала плечами и сказала: «Можешь написать заявление на имя главврача, подождать официального ответа, получить разрешение на то, чтобы подняли архив. А тебе оно надо?». Может, действительно стоило пошевелиться и что-то сделать, но в силу природной лени и наплевательского отношения к будущему в тот период времени решил не заморачиваться рутиной и через несколько дней снова отправился в военкомат.
