Быть может, они могли бы назваться самой красивой парой из всех, что когда-либо стояли перед алтарем этого древнего храма. Невеста — худенькая, невысокая девушка, которую издали легко перепутать с подростком. Ее большие зеленые глаза кажутся еще огромнее на фоне бледного лица, а губы сжаты так плотно, как если бы вообще не были приспособлены к улыбке. Рыжие волосы прикрыты жемчужной фатой — незачем лишний раз раздражать зрителей жутким цветом волос.
Жених заметно старше невесты. Он высок, широкоплеч; осанка и отсутствие лишних движений выдают в нем воина, тяжелый взгляд — человека, принимающего важные решения, смуглая кожа вкупе с иссиня-черными волосами и темно-карими глазами — представителя высшей расы накхаситов. Но сейчас в мужчине нет привычного величия. И только гордость не позволяет ему опустить подбородок или позволить смятению отразиться на выражении лица. Нет, он смотрит на всех свысока, пристально всматривается в глаза людям и ждет, когда они не выдержат и отведут взгляд. И все отводят — со страхом, уважением, презрением или злой усмешкой — все делают вид, что каменный пол храма занимает их куда больше невероятно красивой пары, ожидающей хранителя для ритуала венчания.
Он смотрит на всех по очереди, но только не на свою будущую жену — опасается, что нервы могут сдать. Ведь где-то есть предел и его выдержки. И тогда он убьет ее прямо здесь — одним ударом, ему плевать, будет ли гадюка страдать или скончается в тот же момент. Ему важно одно: чтобы ее больше не было. Потому и не смотрит на невесту. Крайдин Сорк больше не может позволить себе ни единой ошибки.
Он говорит тихо — так, чтобы лишь она могла расслышать:
— Только попробуй ссутулить спину, мразь. И тогда ты не доживешь до завтрашнего дня.
Ему очень важно, чтобы и она не показала его врагам слабости. Предел его выдержки вовсе не в ней, а в этом паническом страхе, что его новоиспеченная супруга добавит повода для насмешек. Но она в ответ фыркает — это почти смех, если бы девушка в этот момент могла смеяться. И говорит тоже тихо, цедя сквозь зубы каждое слово:
— Или я не доживу до завтрашнего дня, демон, или ты. Клянусь всеми богами, я до последнего вздоха буду искать возможность убить тебя.
— Хоть какое-то развлечение, — отвечает он ей едва слышно и равнодушно, наблюдая, как вперед к алтарю выходит служитель в темной рясе.
Святой хранитель не может заставить себя посмотреть на Крайдина и рыжую, имя которой не хочет произносить даже мысленно. Но ему придется. Раз уж великий полководец, генерал армии Накхаса влюбился в эту недостойную тварь и решил дать ей свою фамилию, то у хранителя нет власти его остановить. Хотя сердце старого служителя ноет, ревет от отчаяния. Как мог лучший представитель их рода, великий сын великого отца пасть так низко и назвать своей избранницей женщину, которая не достойна даже находиться в святом месте? Неужели Крайдин не понимает, что с этого дня он перестанет быть героем своего народа? Но ни один из живущих не посмеет высказать генералу Сорку это в лицо. Если он сам не понимает своего позора, то никто не станет рисковать жизнью, чтобы об этом очевидном позоре заявить. Промолчит и святой хранитель. Ему велено повязать паре брачные ленты, а остальное — уже за рамками его полномочий. Гости притихли в ожидании, когда же служитель начнет. Но он все медлит, тянет последние секунды. Ведь сердце ревет от отчаяния, а глаза не хотят видеть происходящего.
Крайдин ловит заминку. Замечает, как какой-то мелкий чиновник неловко переминается с ноги на ногу и пытается незаметно отойти подальше, к стене. Почти все гости жмутся к стенам, не хотят находиться возле прохода. Это не та свадьба, которую принято считать праздником. Сегодня народ Накхаса переживает проигрыш в череде побед. Сегодня лучший из лучших, кровь от крови самого короля, терпит крах. И Крайдин знает, что никто из присутствующих не осмелится сказать об этом прямо. А ему очень хочется, чтобы кто-нибудь сказал. Если бы сейчас кто-то оказался настолько смел, чтобы закричать: «Остановись, Крайдин! Что ты творишь? Что вы все творите, если смотрите на это извращение молча?», то этот человек вмиг стал бы самым близким другом генерала. Но здесь нет смелых.
Он мельком смотрит на невесту. Она слишком бледна. Только бы не упала в обморок. Сцепила зубы, спина прямая, подбородок вздернут. Ну, в этом не подвела. Рыжая прядь чуть выбивается из-под фаты, но поправить некому. Никто не хочет прикасаться к невесте. Крайдину пришлось буквально заставить слуг привести будущую жену в порядок: отмыть, одеть, немного откормить после тюремного заключения и долгого похода. Даже слуги относились к ней с брезгливостью, и кто бы их судил? Может, стоило приказать покрасить ее волосы в черный цвет? Но нет, это бы не помогло. От нее за версту несет гнилым духом ее проклятого племени. Ведьму хоть налысо обрей, она все равно останется ведьмой. Представители высшей расы никогда не вступают в браки с низшими. А ведьмы — низшие из низших. Самый обычный воин из армии Крайдина не опустился бы до того, чтобы прикоснуться к ведьме, как не стал бы есть крыс, даже умирая от голода. Есть грань, ниже которой накхасит упасть не может. А Крайдин берет такую в жены… Интересно, кто-нибудь в храме об этом скажет? Хоть кто-нибудь.
