– А вот Николай Иванович сказал, что бывших рабов следует официально интегрировать в наше общество! Это необходимо сделать как можно скорее, чтобы они так же участвовали в выборах. И еще, Николай…
– Опять этот твой Николай Иванович сказал! – это имя, ставшее в последнее время очень навязчивым и неприятным, резануло мой слух, как нож по тонкому стеклу.
Как я пожалел, что разрешил своей жене возглавить избирательную комиссию по рекомендации некого товарища – Фоменко Николая Ивановича! Он же – второй кандидат в президенты Новороссии и самый активный манипулятор процесса выборов в органы власти нашей колонии!
Нет, никто не собирался забывать о принятом на первом референдуме постановлении о выборах главы молодого государства и депутатов в годовщину переселения землян в этот новый мир. Только многим этот процесс не представлялся таким значимым и срочным. И о другой кандидатуре в президенты, кроме как о нашем временно исполняющем обязанности главы колонии Антоне Синицыне, народ в большинстве, даже не задумывался. Пока неожиданно не появился этот активист и его небольшая группа последователей. На Земле, кстати, Фоменко был членом КПРФ какого-то небольшого провинциального района. И здесь он объявил себя первым председателем нового коммунистического движения и создал Коммунистическую Партию Новороссии (КПНР). Вроде бы как единственную правопреемницу земной КПРФ. И заявил о своей программе построения в новом мире настоящего социалистического государства, если народ изберет его в президенты. По его настойчивому требованию была срочно создана избирательная комиссия по одновременным выборам Президента Новороссии и Совета Депутатов. Не знаю, каким образом моя Наташа попала в поле его зрения, но он уговорил ее возглавить эту комиссию, играя на ее чувствах ответственности перед обществом. И она взялась за это незнакомое ей дело со всей присущей ей ответственностью и под его незримым руководством. Таким образом, избирательная комиссия по определению кандидатов в органы власти, превратилась в избирательный штаб одной партии. Коммунистической, как не трудно догадаться. А в моей семье появился навязчивый образ нового близкого родственника, который бесцеремонно вмешивается не только в перспективы управления государством, но и в наши семейные отношения!
Ревновал ли я при этом свою молодую жену к нему? Да, я действительно ревновал ее к этому типу. Их совместные заседания, позднее возвращение домой, странные сомнения в правильности действий моих друзей и нынешних руководителей колонии – разжигали во мне пламя беспокойства. Каждое упоминание о нем вызывало внутри нестерпимое чувство какой-то детской обиды. Я пытался успокоить себя, напоминая, что доверие – основа наших отношений. Но эти мысли как-то все время ускользали, оставляя только горечь и недоверие. Я начал анализировать каждую деталь: как она смеялась, какие слова выбирала, чтобы описать его. А ведь он был моложе меня! А может и красивей. И даже перспективней – ведь я же не выразил такого же стремления претендовать на какой-то высокий пост в нашем молодом государстве? Эти мои самые противоречивые эмоции перемешивались: любовь, ревность и страх утраты. Я понимал, что необходимо найти способ поговорить об этом, открыть душу, но мучительное ожидание продолжало держать меня в плену.
– …Наташенька, милая, давай, хотя бы дома ты не будешь вспоминать это имя и его советы! А то у меня создается впечатление, что эти выборы и этот… тип, тебе дороже нашей семьи!
– Но эти выборы, действительно очень важны для будущего нашей колонии… – Наташа неожиданно смутилась и виновато перебралась ко мне ближе и прижалась к моей груди. – Прости, я что-то действительно очень погрузилась в роль озабоченной работой женщины! Не понимаю, как меня это все быстро затянуло: уставы, символы, процедуры, предвыборные программы. А социальная программа Николая Ивано… Нет! Все – молчу! Прости…
Разглядев во взгляде жены искреннее раскаяние и нежность, которой хотелось верить, я прижал ее к себе крепче и горячо поцеловал. А уловив ее желание, сам проявил свою нетерпеливость, осыпая нежностями и одновременно обнажая желанное тело любимой женщины.
* * *
Прошел целый год, как немногочисленная группа землян – пассажиров скорого пассажирского поезда, неведомым образом угодила в открытые пространственные врата и переместилась в совершенно чуждый мир, на другую планету. Пережили трагическую катастрофу, понесли первые потери людей. Но организовались под руководящей волей Антона Синицына и его единомышленников в единую общину, с единой целью выжить в этом чужом мире и построить новую нормальную жизнь.
Теряя новых товарищей от лап страшных неизвестных хищников, и в схватках с опасными дикарями, мы все же построили достаточно надежную крепость из уцелевших вагонов поезда, и обеспечив в них же некоторое удобное жилье. Сроилось и другое, надежное жилье в поселке Лесном, в виде капитальных домов из строевого леса или, уже целых три этажа красивого деревянного терема внутри Твердыни (так назвали саму крепость)! Собственных рабочих рук нам очень не хватало. Пришлось нанимать местных ремесленников и крестьян из дружественных нам веддов, расплачиваясь за их труд драгоценным в этом мире качественным железом. А позже выкупили несколько десятков рабов из числа тех же плененных веддов, и еще сколько-то удачно освободили из лап охотников на людей. Не буду напоминать, что я сам побывал в числе людей, выловленных в качестве будущих рабов, и чудом меня не успели продать в неизвестность! И отношение мое к людоловам – очень негативное! Разве что, еще больше я ненавидел племя троглодитов, в плену которых побывал, и с ужасом наблюдал за зверскими пытками и убийством нашего дяди Вани. Очень надеюсь, что никого из них не осталось в живых.
