ПРОЛОГ
Круглая арена, просто пропитана страхом и кровью. По всему периметру выступают длинные острые колья, которые при неосторожном движении вскроют твою грудную клетку. Такое я видел много раз, мерзкое зрелище. Трибуны полностью заполнены и взбудораженная толпа продолжает скандировать, наполняя звенящую тишину в моей голове яростными криками.
Остановившись в центре круглой Арены, я глазами пробегаю по толпе, выискивая глазами Влада. Его бледное лицо я нахожу почти сразу. Распластавшись на стуле, он противно мне улыбается, глядя с трибун серыми глазами. Сердце на миг замирает, чуя не ладное. В этих его жеманных движениях и мерзком оскале я нахожу нечто странное. Но стоит воротам напротив меня распахнуться, я слышу его хохот, который звоном раздаётся у меня в голове. Чувствую, как внутри растекается ужас, сковывая сердце своей когтистой лапой.
Я смотрю на миниатюрную фигуру напротив, сжимающую кинжал в руке. В её глазах легко считывается удивление, которое сменяет паника. Её длинные рыжие волосы обрамляют худенькое загорелое личико. Мой взгляд скользит от её медовых глаз к чувственным губам. Злость мгновенно вскипает, потому что я вижу, как тыльной стороной ладони она вытирает кровь из разбитой губы. Я замечаю слёзы, которые наполняют её глаза. Щемящая тоска с примесью боли растекается по всему телу, но я лишь дарю ей свою фирменную улыбку, стараясь скрыть всю панику, что тонкими сетями накрывает меня с головой.
И это конец моей истории. Выходит, что сегодня я должен принять смерть от девушки, которую люблю.
*****
Всей душой я ненавижу это место. Пропитанный кровью песок. Дым разъедает глаза и одинокая слеза бежит по щеке. Я уверяю себя, что это от плотного смога и сухости воздуха. Прогоняю мысли о том, как старушка, которая заботилась обо мне половину моей жизни, глядя на меня и улыбаясь своей доброй беззубой улыбкой, всаживает себе в шею кинжал, который кто-то предусмотрительно бросает с трибуны.
Для своего возраста она оказалась проворной бабкой, сориентировалась быстрее меня. Я вижу, как жизнь уходит из неё, сквозь скрюченные пальцы через нож, который продолжает торчать из её шеи. Спустя мгновение я понимаю, что кричу. Яростно и громко. Дикий визг вырывается из моего горла, проносясь по всей Арене. Слышу разочарованные крики толпы, которые рассчитывали не на такое шоу. Но мне плевать. Я вижу лишь пустоту, что застилает глаза Сары. До моего острого слуха доносится её последний вздох, который наполнен облегчением. Я ненавижу это место.
Меня продали на Арену, когда мне было семь. У меня не было стихийных способностей. Мне пришлось научиться выживать. Приходилось бороться за каждый вдох, расплачиваясь за каждое непослушание, а их на моём счету было приличное множество. Я адаптировался и справлялся… До сегодняшнего дня.
Когда распорядитель объявил моим соперником Сару, я почувствовал, как почва проседает подо мной. Мир вокруг замер. Мы просто стоим и смотрим друг на друга, пока кто-то из толпы не бросает этот чёртов нож, который она подхватывает тихим порывом ветра, что вырывается из её пальцев, и направляет острое лезвие к своей артерии.
– Живи, – тихо произносит она, а из моего горла, раздирая шею и связки, продолжает вырываться крик, смешанный с рыданиями. Я вижу, как кровь заливает её рваное перепачканное платье, красные капли оседают жутким багровым потоком под её коленями.
С громкими хлопками из ворот появляются охранники с шестёрками на привязи и нескончаемым вихрем несутся в мою сторону. Я отбиваюсь, жадно вглядываясь в морщинистое лицо Сары, её тонкие губы растягиваются в улыбку, а в затухающем взгляде селится безмятежность. Ноги её подкашиваются и она падает на колени, когда меня выталкивают за ворота, и я оказываюсь похоронен в темноте и одиночестве.
С тихим вздохом я открываю глаза. На этом месте мой кошмар всегда обрывается. Видимо сознание блокирует момент моего побега из этого ужасного места, наполненного лишь болью и страданиями, в котором я провёл больше пятнадцати лет. Это до сих пор заставляет всё нутро ёжиться. Грудь сдавливает тяжелое дыхание. Рваными вздохами стараюсь наполнить лёгкие кислородом. Я прикрываю глаза, молча отсчитывая секунды, как когда-то научила Сара. Чувствую, как скованное тело начинает расслабляться.
Небо уже почернело и звёзды яркими бусами рассыпались по тёмному полотну небосвода. Ветер диким порывом раздувает небольшое пламя костра, успевшего почти потухнуть за время моего короткого привала.
Поднимаясь на ватных ногах, чувствую, как по коже проносятся тысячи иголок. Я вглядываюсь в мерцание звёзд, стараясь успокоить колотящееся сердце в груди. После смерти Сары я действительно остался одиноким волком, бродящим в поисках приюта. Дико хотелось выть, но сжимая кулаки, я старался двигаться вперёд.
Перекидываю сумку со своими скромными пожитками через плечо, по одинокой пустующей тропе направляясь к докам. Обратившись за помощью к другу, наверное, единственному близкому человеку в своей жизни, я не ожидал, что тот уже успеет остепениться и даже обзавестись семьёй. Он сбежал в одно время со мной, когда, наконец, рабам хватило сил потеснить правящего там барона. Я стал той искрой, что подожгла фитиль на бочке с порохом. С Корром я познакомился давно. Нас не раз ставили с одну связку на Арене. Но мы всегда сражались с рабами из других регионов, друг против друга никогда. Сара… Она стала тем самым камнем, что дала искру. Поэтому я искренне рад за Корра, он заслужил кусочек счастья, как никто другой. Теперь у него есть работа, за которую платят, ему выделили корабль в доках и теперь он возил разные верхушки общества. Потом влюбился в какую-то смазливую мордашку и вот у него уже сын.
