На память. Стихи
О книге
Мой третий сборник стихов явился своеобразным поэтическим отчётом участия в городской литературной гостиной «Лира». Выражаю огромную благодарность за помощь в издании Виктории Нальчиковой, чьи фотоработы стали иллюстрациями к стихотворениям и сыну, Воронину Роману, за спонсорство.
Автор
Читать На память. Стихи онлайн беплатно
Шрифт
Интервал
© Наталья Беляева, 2025
ISBN 978-5-0056-2552-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Другая
Памяти моей мамочки
Какая странная зима, какая злая,
Какая страшная вина, за что – не знаю,
Я перед ней закрыла дверь, но было поздно,
О, сколько страхов и потерь, тяжёлых, грозных.
Какие сильные дожди – сама стихия,
Какие долгие они и ледяные!
Что столько хитрости у них и столько фальши,
Ошеломлённая земля не знала раньше.
Какая смертная печаль, какая пытка,
Каким суровым волокном ковёр мой выткан,
До дна разграблены лари, рассохлись лодки,
А космос надвое разбит, я – посерёдке.
Да и меня, вчерашней, нет, я точно знаю.
Как старый снег, неуцелевшая, другая.
Но я с берёзой по весне надену серьги,
Мы с ней, ломаясь пополам, даём побеги.
Два ангела сидели
Два ангела сидели над рекой,
Немного зябли. Март не задавался,
Предчувствием томился род людской,
Земля ждала тепла и ренессанса.
Два ангела сидели над рекой,
Один достал обветренную скрипку,
Качнулся замороженный покой
Под музыкой, неслыханной и зыбкой.
Прислушался простор и задрожал,
Доселе равнодушный и надменный,
Как вражеский захватчик-генерал,
Не знающий любви и снисхождений.
И солнце заиграло в облаках,
И вздыбил лёд свои больные спины,
Последний снег раскаяньем пропах,
Потёк по заголившимся морщинам…
В надежде на батисты и шелка
Прозрачных веток заплясали тени
И клин гусей вскричал издалека,
Не зная больше страха и сомнений.
Играй, играй безбожию назло
И землю согревай своей любовью,
Ну что с того, что мне не повезло?
Играй же, я тебе не прекословлю.
Согрев ладошки, флейту взял другой,
Зима была холодная такая…
Два ангела играли над рекой,
Я видела, я слышала, я знаю.
Я была Бовари
Некрасивы уже, немолоды.
Я была Бовари, ты – Каином,
Нам не скрыться в досужем городе,
Нашем маленьком, серокаменном.
Не расстаться теперь, не спрятаться
Друг о друга потёртым, сношенным,
Будто столбик и строчка в матрице,
Вечно рядышком расположенным.
Мы – как крест и Иисус, запаяны,
Мы срослись, два сиамских темени
На обочине, на окраине
У пространства, любви и времени.
Стрелы глаз до иглы заточены,
Нежность рук до рубцов затуплена,
Не до эндшпиля, до пощёчины
Нам, когда-то дотла залюбленным.
Затяжное, как жизнь, падение…
Не гостиная, а допросная,
Не сбежать, рядовые пленные,
На двоих – одна кровеносная.
Голубые глаза и карие,
Некрасивые, недоцвётшие,
Засыхают в тиши гербария
Под названием «наше прошлое».
По красному и жёлтому
Сбегает дождь ступеньками во тьму,
Размеренно ступая и неслышно.
Промокший вор… А может, просто лишний,
И сыплет листья под ноги ему
Безмолвный город, чёрный от тоски.
Мудрец! Он знает, молча наблюдая,
Не капли отрываются от края,
А времени огромные куски.
Мне холодно и страшно взаперти,
Я осенью не ведаю морали,
(И каблучки пристыжено сбежали
По красному и жёлтому). Прости…
И шеи выгибая, фонари,
Ручные большеглазые фламинго,
Разглядывают местные интриги
Снаружи, а особо изнутри.
Мои не надо, боже упаси!
Я тоже каплей с крыши убегаю,
И дворниками слёзы вытирая,
Меня увозит старое такси.
Ладно тебе…
Ладно тебе горевать, живи!
Бегать босой по гвоздям не велено,
Дом, почерневший от нелюбви,
Выбелен снегом легко и бережно.
Хрустом точёного каблучка,
Белой, как нежность сама, метелицей
К чёрту гони эти дни сурка,
Счастье не пряник, на всех не делится.
Кто рассмеётся, когда не мы,
Если терять уже больше нечего?
Смертным унынием не срами
Рода великого, человечьего.
Небо, расплату свою отсрочь,
Радость откладывать больше некуда,
Небо, я тоже твоя дочь,
То, что непутная – эка невидаль!
Кольцевая дорога
Мама. Куклы. Конфеты. Плечо отца
И глаза восхищённые в пол лица,
Чук и Гек, Белоснежка, Тимур, снежки,
Новогодние платья и каблуки,
Принц на белом коне из прекрасных снов,
Сумасшедшее счастье… Она, любовь!
Ты не знаешь ещё, ты ещё не ждёшь,
Завтра – бабьего лета горячий нож,
Затяжное похмелье, тоска, тоска,
Наковальня кузнечная у виска.
Уползает к себе неуёмный зверь, —
Вереница последних и злых потерь.
Закрываются двери… И наконец,
Одиночеств моих ледяной дворец.
Кто стреляет – секрет, только я – мишень,
Бьётся гулкое эхо о холод стен.
Целований немного. Нательный крест.
Кольцевая дорога, последний съезд.
Белые отцы
Ей бы помолиться, да не потянуть
Каменное сердце, каменную грудь,
На морозе таять не умеет лёд,
Каменная баба слёзы не прольёт.
В доме ни иконы, – покати шаром,
На окне рисует иней серебром
Белые одежды, белые венцы,
Белые младенцы, белые отцы…
Прямо к аналою прислонила лоб,
Что сказать блаженным, кто их разберёт?
Размягчились скоро белые черты,
Молятся за бабу белые персты.
За неё поплакать что им за нужда?
Но течёт слезами талая вода…
Плакали иконы, истово молясь
И к утру растаял весь иконостас.
Повторяла баба ледяной псалом,
Хороша глазами, каменна ребром.
Снег
Такого не может ни быть, ни присниться,
Но в белой и мягкой, как пух, вышине
Слетают с небес белоснежные птицы
И тихо садятся на плечи ко мне.
Бесшумные крылья легки и лохматы,
– Эй, что вам, земля или небо милей?
И белые стаи на белые хаты
Ложатся, как дети на грудь матерей.
Я хлебные крошки сложу в рукавицу,
Но всех накормить мне навряд ли успеть,
Летят и летят белоснежные птицы
На невыносимо прекрасную твердь.
Один на всех
Дел великих и малых много,
Вам будет интересно
