Год 1989. Провинциальный город. Середина недели, душный, летний вечер. Двери в пивнушку постоянно открывались, сумеречная прохлада, приправленная стойким гулом и запахом пива, окутывала разгорячённых, пропотевших мужчин. В углу, за столиком уставленным пустыми кружками и тарелками с рыбьими костями, Витёк, мирно допивал кружку, не спеша сдувая пену, растягивая удовольствие:
– А, Витюха, здорово! Как жизнь?
Витёк оглянулся, к его столику улыбаясь золотыми зубами, как бы танцуя, приближался Серёга Леонов, по прозвищу- Ленц. Тощий и длинный, в огромных очках под кучерявой шевелюрой.
– Да, ничего, а ты «чо», пивка пришёл попить?
Витёк лениво цедил слова, уже повернувшись к Ленцу спиной.
– Попьёшь тут – ещё шире заулыбался Ленц- вчера поддали, так баба все деньги выгребла, одолжи Витёк трёшку до получки?
Витёк так же лениво полез в карман, пошарил там и подал Серёге мятую трёхрублёвку.
– Во, дело! Я сейчас.
И Ленц умчался, подпрыгивая от радости.
Не успел Витёк приняться за вторую кружку, как Ленц уже вернулся, неся ещё четыре кружки с пенной шапкой сверху. « Ну сейчас начнёт по ушам елозить»: подумал Витёк и глубоко вздохнул. Ленц залпом выпил кружку и расслабленно огляделся по сторонам.
– Слышь Витёк, время ещё есть, может за винцом слетаем?
– Что у тебя денег много? – улыбнулся Витёк.
– Двадцать копеек ещё осталось!
– Богато живёшь – прикидывая что- то в уме пробубнил Витёк и полез в карман.
– На держи, я здесь подожду.
Ленц, зажав в руках червонец, протанцевал к выходу.
Допив пиво Витёк вышел покурить. Духота, лёгкий шум в голове, мимо проходили девушки, симпатичные такие, в коротких юбочках, иные с сигаретами. Напротив, в сквере, пацаны играли в войнушку, а Ленца всё не было. Витёк вернулся обратно, взял ещё кружку пива и прошествовал к своему столику. Там уже какой- то лысый, тощий дядька лет пятидесяти чистил леща, увлечёный этим занятием он не обратил на Витька никакого внимания, а витёк только удивился про себя, что в такую жару, тот одет в чёрный пиджак и галстук. Но тут в дверях появился Ленц. Походка его заметно изменилась, он уже не пританцовывал, а шёл пошатываясь, старательно выбирая место, куда поставить ногу, из карманов брюк торчали горлышки бутылок. Он огляделся. Увидел Витька и пошёл прямо на него:
– Ты чего так долго?
– Очередь – Ленц вытолкнул это слово из себя с большим трудом и закачавшись повалился на стул.
– А и ты тут, чучело – лысый дядька опасливо отодвинулся.
– Видал Витюха, сосед мой, брагу вылил, я поставил, а он вылил, гад.
Ленц рывком поднялся и двинулся на лысого, тот беспомощно засуетился, не зная куда спрятаться. С соседних столиков стали оглядываться.
– Ты, Ленц, вина принёс? – встал на его пути Витёк.
– Принёс. Только извини, одну бутылку разбил – глаза Ленца виновато заморгали за стёклами очков.
– Ну ничего, с получки отдашь, давай садись, наливай.
Лысый дядька всё ещё в нерешительности топтался возле стола. Но Ленц, уже видно забыв с чего начал, обрадовано ухватил его за рукав и заорал :
– А Степаныч, здорово, садись с нами, пивка попьём – а потом, повернувшись к Витьку, заорал ещё громче – Во, сосед мой, мировой мужик, только чокнутый, да Степаныч, ты же чокнутый?
Поздним вечером, уже при свете фонарей, Витёк со Степанычем вели Ленца домой, шли стараясь не шататься, зажимая Ленцу руками рот, что б он не пел, но он кусался, ругался и всё равно пел. Уже возле самого дома и Витёк повис на Степаныче, не в силах переставлять ноги: «Дошёл» как сказал бы в этой ситуации Ленц.
Витёк приоткрыл глаза, голова гудела, в желудке просто шла война. Сквозь прорезь век на Витька хлынул яркий солнечный свет, значит уже было утро. Стены и мебель вокруг были не знакомы, на вытрезвитель это не было похоже. Витёк лежал на раскладушке, укрытый простынёй, возле раскладушки стояла литровая банка с водой. В комнате никого не было, Витёк нагнулся и жадно припал к воде.
– С добрым утром, молодой человек, как спалось?
В дверях улыбаясь стоял Степаныч в тренировочном костюме жёлтого цвета, с победно блестающей лысиной. Румянец на его смуглом лице и капельки пота ясно говорили, что он свой тренировочный костюм использовал по назначению.
– Я тут пробежался немножко, для бодрости знаете ли полезно, сейчас душ приму и будем завтракать. Степаныч достал из шкафа махровое полотенце и удалился. Витка слегка покачивало, хотелось пить, но он мужественно переносил слабость, оделся, причесался как мог, пятернёй перед зеркалом и намеревался уже незаметно свалить. Он смутно помнил вчерашний вечер и Степаныча и потому чувствовал неловкость и стеснение в этом доме.
Витёк приоткрыл дверь, за ней был тёмный коридор, а напротив светлое пятно очерчивало вход в кухню, там Степаныч, всё в том же костюме, что- то жарил, стоя у газовой плиты.
– Проходите Виктор, садитесь, сейчас я Вас яичницей накормлю.
– Не, извините, мне домой, на работу пора.
Степаныч глянул на него немного растерянно.
– Как Виктор, Вы разве ничего не помните? Вы ведь мне вчера обещали поговорить со мной, на одну тему и Вы же, кажется, сейчас в отпуске.
Витёк помотал головой, потом хотел что- то вспомнить и в нерешительности прошёл на кухню.
