Когда мы стали прощаться, парни задержали на мне взгляды чуть дольше обычного, будто решили, что так смогут поделиться частью своей силы.
Меня охватило желание обнять каждого из них – такое острое, что противиться было больно. Но я не могла ему поддаться.
Мы прощались друг с другом в конце каждого дня, и нельзя было рисковать, показывая, что сегодня все иначе. Это не укрылось бы от взглядов хранителей: несколько из них находились в спортзале вместе с нами, а другие наблюдали через установленные на потолке камеры.
Если мы хотели, чтобы после сегодняшнего вечера они больше никогда не могли нас разлучить, следовало действовать очень осторожно. Хранители не должны усомниться, что мы, как и всегда, собираемся встретиться здесь завтра утром.
Кто знает, что они с нами сделают, если раскроют наш план.
Весь день, тренируясь и общаясь, мы шестеро вели себя совершенно обычно. К счастью, это был один из «легких» дней – простое тестирование, никаких мучений.
Я гнала Зиана по дорожке в два раза быстрее, чем мог бы бежать любой другой, и мы остановились, только чтобы передохнуть.
Спорила с Джейкобом о том, какой из ножей лучше всего подходит для метания на большое расстояние.
Проложила курс по нанесенной на карту местности под неуверенные, но вдумчивые комментарии Доминика.
Посмеялась над шутками Андреаса: тот решил научиться жонглировать, но пока не добился особого успеха.
Во время перерыва я упала на диван рядом с Гриффином, чтобы насладиться сериалом, который втайне был моим любимым – об этом секрете знал только он.
Все остальные парни заявили, что эта мыльная опера – просто банальщина, а персонажи только и делают, что творят глупости и выясняют отношения. Но Гриффин притворился, что это ему нравится сериал, так что они дразнили его, а не меня. Таким уж он был.
Однажды я попыталась сказать, что ему не обязательно принимать удар на себя.
– Тебе нужно поддерживать свою репутацию несгибаемой девчонки, Рива, – ответил он с одной из своих мягких, но ослепительных улыбок. – А мне позволено быть сентиментальным.
Но, несмотря на все усилия, сегодняшний день совсем не казался мне нормальным. Мысли о том, на что мы осмелимся вечером, придавливали меня к земле, словно набитый кирпичами рюкзак. И эти кирпичи выглядели куда тяжелее тех, что я обычно таскала на себе.
Наш побег зависел от меня – и от той самой несгибаемости, о которой упоминал Гриффин.
Когда хранители вывели нас с Гриффином первыми и я на прощание помахала парням, бремя нашего решения стало почти невыносимым.
Андреас мне подмигнул.
– Увидимся завтра, Динь.
Глупое прозвище, родившееся после того, как в детстве мы впервые посмотрели «Питера Пэна» и Дрей заметил, что я такая же крошечная, как Динь-Динь. Едва ли это могло меня сейчас успокоить.
Но потом Зиан произнес слова, которые были нашей мантрой на протяжении многих лет, пока мы готовились к этому моменту: мы одной крови.
С этой фразой, отдающейся в моем теле с каждым ударом сердца, я и вышла, гордо подняв подбородок.
Все зависело от меня, но нам полагалось пройти через все это вместе. Мы были связаны удивительными силами, которые принадлежали лишь нам, и жуткой субстанцией, что текла по нашим венам.
Хранители всегда забирали нас с Гриффином первыми, поскольку наши комнаты располагались на самом верхнем этаже подземного комплекса. Перешептываясь, мы вшестером выяснили, что комнаты Андреаса и Доминика находились на один уровень ниже, а Джейкоба и Зиана – еще ниже.
Под ними были тренировочные залы, которые мы сейчас и покидали. Мы понятия не имели, насколько простирался комплекс.
Иногда я представляла его как огромную яму в земле, опускающуюся вплоть до расплавленного ядра, которое некоторые люди именуют адом. Образ казался вполне реалистичным.
«Ад» – подходящее слово для описания пульсирующего напряжения, которое пробегало по моему телу в те дни, когда они проверяли мою неземную силу с помощью своих странных устройств. Или когда у меня на глазах с особой жестокостью пытали подопытных животных, а иногда и людей, чтобы оценить мою реакцию.
Не говоря уже о том, что хранители вытворяли с парнями на индивидуальных занятиях, после которых те возвращались с опустошенным выражением лица.
Сегодня все прошло не так ужасно, и они наверняка считали, будто проявили к нам доброту.
Даже когда хранители сопровождали нас в комнаты, то всегда превосходили числом. Меня и Гриффина окружили четверо мужчин, и резкий искусственный свет отражался от их чудаковатых металлических шлемов и брони.
Я втянула ртом немного воздуха, пробуя его на вкус и запах. Сегодняшняя четверка испускала феромоны с легким привкусом нервозности, но меня это не тревожило.
Они бы и близко не были так спокойны, если бы догадывались, что мы можем сделать – и что сделаем.
Они не знали, что теперь я могу бегать даже быстрее, чем в последнем забеге с Зианом. Или что парень, идущий рядом со мной, может не только испытывать эмоции других людей, но и внушать им свои собственные.
