Вечеринка – дело святое.
Три девицы под окном пряли поздно вечерком… Впрочем, девиц было не три, а четыре, и они не пряли пряжу, а гадали на картах Таро, читали гороскопы и составляли астральный прогноз на будущее. Но суть девичника была та же самая: они предавались мечтам, гадали на будущих женихов и рассказывали друг другу свои самые сокровенные желания. В конечном счете вечеринка удалась, поскольку собрались девчонки в моей квартире с одной целью: погулять, выпить, обсудить мужское племя, склонное к изменам, и успокоить меня.
– Кабы я была царицей, я бы его казнила, – высказалась Маринка.
– Как? – спросила я ради интереса.
– Четвертовала, как в старину делали. Отрубила бы ему все причиндалы и выбросила на съедение бродячим голодным собакам, в назидание потомкам, – пояснила она.
– Жесть! Да ты у нас членовредитель! – скаламбурила я.
– И потомков у него не было бы. Ты бы ему самое главное отчекрыжила. Какие могут быть после такого кощунства потомки? – продолжила мою мысль Кристина.
– А вообще, в старину его бы никак не наказали: даже плетьми не высекли, не говоря о большем. Женщины в те времена были абсолютно бесправными и принадлежали мужу. Словно вещь какая-то. У бедолаг даже своего имущества не было, – поправила мужененавистницу вторая подружка Яна.
– Как не было? А приданое? – решила поумничать Маринка.
– Приданое становилось имуществом законного мужа сразу после брака. Как говорится, было ваше, стало наше. А женщина по закону становилась вещью мужа, – просветила нас Яна.
– Тогда издала бы указ, чтобы секли розгами, – стояла на своем Маринка.
– Хорошо, что мы в наше время живем: сами можем зарабатывать, сами себе хозяйки. И мужик нам теперь не сильно нужен. И родить можем вне брака, и никто камнем в нас за это не кинет. Даже ребенка сами можем воспитать, – высказала свое мнение четвертая подруга Кристина.
– Ты эти свои феминистские штучки брось. Мужчина нам нужен даже в современном обществе, – высказала я свое мнение.
– Да? И зачем, стесняюсь спросить? – скорчив мину, спросила Кристина.
– Хотя бы для размножения, – пробубнила я.
Ничего более дельного на ум не пришло. Как ни крути, а иного применения в семейной жизни я для своего бывшего жениха не видела. Он ничего делать не умел, был простым трутнем, который работы боялся, как огня. Кроме своей красоты в наш будущий брак он ничего полезного внести априори не мог. Жених мой был недалекого ума, но зато красив, что немаловажно. А значит, наши дети были бы на загляденье: красивые, статные и умные. Все в меня…
Я общая подруга девчонок, поэтому они посчитали, что обязаны помочь мне пережить тяжелое расставание с «мужчиной моей мечты», тем самым писаным красавцем. Покинувший меня мужчина мечтой моей не являлся и давно перестал быть моим. Уже как несколько дней. Я заранее почувствовала, что ситуация с женихом выходит из-под контроля, поэтому затаилась и ждала непонятно чего. Просто втайне надеялась, что судьба-злодейка сжалится надо мной и не станет добивать жертву жизненных обстоятельств, положенную на обе лопатки. Лелеяла в сердце слабую надежду, что авось мне повезет и настанет белая полоса…
Проблема была в том, что мои подружки узнали, что меня бросил парень даже раньше, чем узнала я сама. Мой сердечный друг, с которым я жила почти два года и готовилась к свадьбе, внезапно передумал регистрировать наши отношения в назначенную дату и попросил о небольшой отсрочке мероприятия. Он мероприятием назвал нашу женитьбу. Ни праздником, ни торжеством, а мероприятием. Видимо, наш совместный поход в Загс жених считал чем-то вроде возврата долга безжалостному кредитору, который по совместительству оказался беспощадным и жестоким рэкетиром. Женишок долг «рэкетиру» отдать пока не мог и боялся честно признаться, что «денег» нет и в помине. Наверное, поэтому вилял, как маркитантская лодка в камышовых зарослях: и жениться по чести надо бы, и, видимо, не хочется связывать себя семейными узами. Неделю любимый у меня не появлялся, сказавшись жутко занятым. На мои звонки отвечал крайне редко, скудными словами, как будто копил красивые витиеватые фразы для встречи воочию, дабы произвести яркое и неизгладимое впечатление после разлуки.
Потом, ни слова не говоря, по-тихому слинял: вывез свои личные вещи из квартиры, пока я бегала в поисках работы. Все вещи (кстати, мной купленные) аккуратно собрал, устроив кавардак в моем жилище, спер деньги, накопленные мной на свадьбу, и испарился, отключив телефон. Дозвониться до него я так и не смогла. Зато дозвонилась до его мамы.
– Здравствуйте, Марта Генриховна, – поздоровалась я, как все нормальные воспитанные люди.
– Здравствуйте, милочка, – кисло ответила мне будущая свекровь.
– Макс не у вас?
– А почему он должен быть у меня?
– Он сказал, что к вам поедет.
– Да? Точно. Он приезжал, но сейчас его нет. Что-то передать? – чересчур заботливо спросила она елейным голосом. Врать она так и не научилась…
– Да нет, наверное…
Мамаша моего жениха не дождалась даже, когда я закончу фразу. Сразу отключилась. Некогда ей с беспородными плебеями общаться и тратить на чернь свое драгоценное время. Я не утрирую. Марта у нас чистокровная немка, как она сама всех уверяла. Она, видите ли, имеет дальнее родство с самими герцогами Брауншвейгскими. Так что она породистая кобылка. А сынок ее – породистый жеребец. Наверное, поэтому она его не приучила работать. У меня знакомых герцогов в родне не наблюдалось, поэтому я знаю только колбасу с аналогичным названием. Так себе колбаса. Среднего качества. Ничего примечательного…
