Каин, враг
Я не хочу плакать, не хочу говорить
Там, где мама меня касалась – теперь гранит
В дикой пещере с агнцами – скок перескок
Это заветы Каина – млечное пить молоко
Авель же скажет тише, ночи сосцы слизав
И это будет страшнее, у агнцев его глаза
Робкие и бесстыжие- в них не могу смотреть
– (Выплюнь их или высунь, чтоб прикрепить на крест)
И я ртом беззубым, безуглым всосав до крови сосок
Распну на крестах Каина
– млечное пить молоко
Вроде и победила, с значительным перевесом
Что же на сердце глухо весенним бесом
Выбелилось, вызверилось, окостилось
Это я так жила или просто снилось?
В яблоках, с горьким настоянным перегноем
Реки идут в весну, обнажая полость
Там я найду себя, и в рукав упрячу
– Это тебе на хлеб и не надо сдачи
Скажет отец и смахнет синеву из трубки
Помнишь, как хорошо? – и на сердце укнет
Было ли хорошо? но ему не скажем,
Синее за окном мне напомнит пряжу
Стянет в тугую точку и запятую
Выплюнет снова в свет- раненую, нагую
– Это и хорошо, – пепел трубки душит
– Ты еще можешь жить, мне уже не нужно
Вспомнится детство, юность и папин пепел
Это тебе на сдачу, не надо хлеба
Там, где вороном сердце злилось – чертополох
По обетам праведников или мучеников
Если этой ночью забыть застегнуть пальто-
Жизнь научит
Если пить цыганскую тишь, как подножный корм
До бесстыдства выпить
Жеребенком смольным несмело лизнешь костер
И узнаешь имя
Если кто-то шепотом скажет- а ты хорош
И миндально- ореховым сузит капли:
Божье божьему – значит чертополох
Ты себе оставишь
И тогда, быть может, найдутся средь ста одни
В чьих карманах морковь для таких и родней и слаще
И тоска такая правильная, невыносимая
Тебя расскажет
Мы поднимали флягу за родных
Родные? В это верю в половину
Воронья ночь зажала воротник
И так, что я противиться не в силах
Мой-твой кулак стучал по каткому столу
И хрипота подвыпивших винила
Я ни Христос, ни сын, ни ученик
Я только им поглядываю в спину
И этот взгляд им холодил плечо
И языкато, даже воровато
Они готовы выпить ни за что
– Твоя рука предательски дрожала
А я в ответ смеялся словно черт
И в этом больше божьего начала
Отцовский голос повернул ключом
– Не пропади в окопах аты баты
Мы не такие, скажешь. Ну и что
Мы не такие, значит виноваты
Я знаю, как ты любишь грех
И свесить ноги по-турецки.
Меня захватывает в клещи,
И я теряюсь в вся и в всех.
Я помню, как ты жаждешь чувств-
Бросая платья на треноги.
Что человеки- только боги
Поймут тебя, тебя поймут.
А я несносен, и красив,
Как Гог или Магог несносен
И если божья кара спросит
Я в каждый раз и в каждый миг!
Я помню, как ты любишь грех
