В тёмной комнате без окон сидело двое. Два едва различимых силуэта. Лиц их не было видно как и двигающихся губ и казалось, что голоса рождаются в этой тёмной пустоте из ниоткуда.
– Уважаемый сэр, вы читали последние новости?
– Конечно, как и любой приличный джентльмен, я начинаю утро с кофе и новостей. А что вас в них заинтересовало?
– О, мне показалось интересным краткое упоминание, что бывший наследник рода Рассказовых стал болдаром.
– Рассказов? Да, помню печальную историю с ним. Мальчик оказался слишком горяч и эмоционален. Похвально, что молодёжь принимает близко к сердцу несправедливости нашего общества, ведь полиция задержала его на совершенно смехотворном основании, но не разумно, ведь теперь наследником ему не быть.
– Согласен с вами, сэр, но с другой стороны, когда он был малдаром, это была просто печальная история, но теперь, когда он болдар – это может стать историей мести.
– Вы думаете, коллега?
– Почти уверен в этом. Главное направить парня в нужную сторону. Давно пора слегка взбодрить бездарей, возомнивших себя правителями мира. С каждым годом я вижу в их глазах всё меньше уважения к нам. Мы связаны ограничениями по рукам и ногам. Пара тройка дополнительных прав и свобод нам, как аристократии, тут совсем не повредит.
– Вот это верно, милейший, верно, этого действительно не хватает.
Внезапно в глухой двери лязгнула заслонка, и в камеру проник яркий электрический свет, заставивший обоих мужчин сощуриться и заморгать.
В зарешётченом окошке показалась усатая недовольная морда, железная дверь громыхнула от молодецкого пинка и морда грозно рявкнула:
– А ну тихо, разговорились мне тут.
Затем заслонка поехала обратно и вновь стало темно.
– Мда, – уже тише резюмировал голос первого, – очень не хватает свобод.
– И прав, прав, – вторил ему второй.
Подставу с болдарством я запомню надолго. Это же надо, в один момент все планы взять и одним махом спустить в унитаз. Особенно в свете того, что теперь меня без вариантов ждёт академия для болдар. И там вам не тут, никаких – после уроков домой, там полноценный пансион, вон, как мой братец младший, которого домой отпускают только изредка. А значит плакала моя лаборатория в подвале.
Жалко было лишится и кружка физиков с незабвенным Аристархом Эдмундовичем. Собственно и Канаплян, по началу обрадовавшийся тому, что я перестал быть наследником, после известия о моём болдарстве разом поскучнел и печально со мной попрощался, когда я забежал к нему напоследок, перед убытием в клятую академию.
Ещё ирония, кстати, заключалась в том, что академия, в пику названию школы «Последний путь», называлась – «Путь первых». Тоже мне. Особенно когда знаешь реальный расклад, кто тут на самом деле первые, а кто – индейцы в резервации.
– Как же тебя угораздило, – всё вздыхал Аристарх Эдмундович, провожая меня на выход из школы, а встреченные по дороге школьники, кто с завистью, кто с уважением шептали друг-другу: – Болдар, болдар, болдар…
Глупцы, не видящие дальше своего носа.
– Судьба злодейка, – ответил я, когда мы вышли во двор где я, напоследок, полюбовался стеной сосен за забором, по которым, наверное, буду скучать больше всего.
Хотя нет, больше всего я буду скучать по урокам физики. Одно меня слегка приободряло, я надеялся, что смогу позаниматься ею и в Академии. В конце-концов, должны же они даже болдарам давать хоть минимально-необходимый набор знаний о окружающем мире.
– Там было только два варианта, или быстро и решительно стать болдаром или сдохнуть.
– Ну тогда да, – вздохнул Канаплян, – тогда без вариантов.
А когда я вернулся домой, то с порога меня встретила радостно улыбающаяся маман и сходу заявила:
– Сынок, мы едем покупать всё необходимое для Академии.
– Так у меня вроде всё есть, – ответил я.
И это было правдой, потому что учебники по учебной программе школы я закупил заранее на все годы и даже успел уже проштудировать.
– Нет, мой дорогой, – заулыбалась та ещё сильней, обняв и прижав к груди, – такого у тебя точно не было.
И тут я вспомнил, что с младшеньким и правда, куда-то уезжали, вот именно с этой подготовкой к учёбе, после чего он сразу стал какой-то чрезмерно надутый и важный. Именно тогда в первый раз он посмотрел на меня с каким-то превосходством во взгляде. Впрочем, что прошлому Дрейку, что мне было на это совершеннейшим образом плевать.
– Ну ладно, – вздохнул я, – едем, значит едем.
– Как я рада, что ты теперь болдар, – вновь умиленно вздохнула Эльвира, стоило нам усесться на заднее сиденье родового москвича, – за это обязательно надо выпить.
Она потянулась к бару, но я её опередил и достав бутылку шампанского, протянул женщине бокал.
Аккуратно, чтобы не стрельнуть пробкой в потолок и не забрызгать тут всё, открыл и наполнил на треть бокалы и ей и себе. Чокаться не стал, сразу пригубил свой, ощущая на языке кисловатый привкус Кристаля от Лоиса Родерера. Не знаю кто там ищет в нём оттенки спелых яблок, свежеиспечённого хлеба, имбиря и мёда. Лично на мой взгляд это было вполне стандартное сухое игристое вино, сильно переоценённое историческими байками про русского императора.
– Ты даже не знаешь, что тебе предстоит увидеть, – пригубив шампанского, мать зажмурилась от удовольствия.
