— Соня, не нравится мне всё это.
Поднимаясь по ступенькам в элитный закрытый клуб, в очередной раз попыталась вразумить подругу. Не спорю — тут красота необыкновенная, как она и говорила, но это всё иллюзия. Внутри прекрасного особняка собрались развратные твари, возомнившие себя хозяевами жизни, мать их! Сливки общества, коими они себя считают. А по мне, они, наоборот, отбросы, зажравшиеся и распущенные сволочи!
— Лиза, не нервируй меня, я сказала, тебе это необходимо, чтобы побороть твою фобию, — не соглашалась моя подруга и — по совместительству — мой личный психотерапевт.
— По—моему, у меня новая фобия сейчас разовьётся, — продолжала я упираться. Чувство панического страха с каждой секундой усиливалось, сердце, словно тисками сдавило.— Не нравилось мне всё это, ой как не нравилось. Нутром чувствовала, что я об этом ещё пожалею, и не раз.
— Да? И какая? — посмотрела заинтересовано она на меня.
Вот же эскулап проклятый! Всё ей интересно, что со мной происходит. Чувствую себя подопытным кроликом.
— Боязнь тюрьмы! — выдала я.
— А чего её бояться? Там тоже, между прочим, люди живут. Да и поздно тебе бояться, ты закон нарушила еще пять лет назад, — «успокоила» она меня, зараза!
Да кто ж спорит? Живу по чужим документам, недавно по ним и кредит взяла. Согласна — нарушила закон. Так у меня выхода не было, и нет пока.
— Издеваешься? — зашипела я, словно кошка, прожигая подругу взглядом, полным возмущения.
— Нет, просто констатирую факт. Так что завязывай панику разводить, я же сказала, что всё легально — пригласительные я у Ярика умыкнула.
— Вот слово « умыкнула» меня и напрягает, причём сильно!
— Слушай, я тут для тебя стараюсь, а ты, — начала она из меня верёвки вить и взывать к моей совести.
Ага, когда страшно, не до совести как—то. Так что пряха учёная зря на это рассчитывает.
— Соня, прекращай из меня дуру делать! Думаешь, я не знаю истинной причины, почему мы с тобой сейчас сюда идём? — дала намёк, что в курсе, что сейчас мы делаем разведку боем, а именно — шпионим за её новым увлечение по имени Ярик.
Не верит подруга ему, хоть он и клянётся в вечной любви. Тут я с ней как никогда солидарна — эти зажравшиеся самцы верными не бывают, мне для примера отчима достаточно. Хоть я воочию не видела, как он гулял, так как мама меня сразу спихнула к бабушке, когда вышла замуж за него. Наверное, чтобы глаза не мозолила ему. Кстати, правильно сделала, жаль, что с сестрой так не поступила. А теперь из—за её ошибки я живу под чужим именем уже пять лет, прячусь, как преступник, только не от правосудия, а от отчима! Найдёт — убьёт же! Да и сестра с ребёнком—инвалидом от этого мерзавца в другой стране прячется. С его ребёнком! Тварь, всю жизнь нам испоганил вместе с мамой! Как она могла так поступить с нами? Ах, ну да, деньги же, привыкла с папой жить на широкую ногу, а когда его убили, не смогла, как все нормальные люди. Вот и продалась за деньги, а попутно поломала нам с Леной жизни. Боже, как же я их ненавижу!
— Лиза, ты что опять? — выдернула меня подруга из пучины воспоминаний.
— Прости, ты же сама понимаешь — только от Лены приехала, на душе так паршиво... Ваньку жалко до слёз — не виноват же мальчонка, что отец у него урод моральный! Одно радует, что мне дали кредит, и я смогла сестре передать деньги на операцию, и навестить их заодно. Кажется, это никогда не кончится! Знаешь, может, это и грех, но я каждый вечер молю бога, чтобы этого гада грохнули, — призналась подруге.
— Лиза, я понимаю, что вам с сестрой досталось, но жить прошлым нельзя. Его не изменишь, а какое будет будущее — от тебя зависит.
— Разве мне досталось? Так, напугал, а вот Лена подвергалась насилию не один месяц, а мать — сволочь, я уверена, знала об этом! И если бы сестра не позвонила и не рассказала мне об этом, захлёбываясь слезами, думаю, этот ад для неё продолжался бы до сих пор.
— Мы не знаем истинных причин, почему твоя мама с ним жила. Не забывай — это она вам помогла, дала адресок человека, чтобы он помог вам скрыться. Тут много тёмных пятен, о которых мы не знаем. И не думаю, что она знала о том, что эта мразь с её ребёнком вытворяла. Тебя же она спрятала от него, а сестра тогда ещё мала была, наверное, не думала твоя мама, что тот на такое способен. Или тут ещё какая—то причина была...
— Возможно, но почему она на него не заявила в полицию? Почему предпочла скрыть, что его шестнадцатилетнюю дочь муженёк изнасиловал? Скажи, почему? — задавая вопрос, меня вновь начало сотрясать от гнева.
— Я тебе уже неоднократно говорила: значит, была причина, о которой ты не знаешь. И вообще, хватит об этом, мы сюда пришли с твоей фобией бороться, а не в прошлом копаться.
— Соня, не прикрывайся моим недугом, — пробурчала я недовольно, подходя к двери.
— Ваши пригласительные, дамы, — ослепительно улыбнулся нам мужчина у входа в обитель порока и разврата.
Подруга тоже решила похвастаться белозубой улыбкой, протягивая трофей, украденный у Ярика. Тот взял пригласительные, начал сверять списки, и тут я вновь начала нервничать, как в первый раз, когда ездила под чужими документами за границу к сестре. Хотя, чего я, собственно, нервничаю? Ну, прогонят взашей, делов—то. Наоборот, я даже была за такой вариант развития событий. Но в этот раз счастье не улыбнулось мне, и нас пропустили внутрь особняка, выдав маски. Переступая порог, я вновь почувствовала, что шагнула в пропасть, и моя жизнь уже не будет прежней.
