1. Пролог
— В гробу я видал такие каникулы… — простонал Васька, с трудом разгибая поясницу. — Все люди как люди — на каникулах отдыхают и веселятся, а мы с утра до ночи пашем на этих проклятых грядках!
— Хватит ныть, — буркнула я, сидя на корточках и ожесточенно выдирая сорняки. — Скажи спасибо, что нам вообще позволили тут ковыряться, а то пришлось бы тебе бегать по окрестным лесам до посинения.
— Да я б лучше побегал.
— Нет проблем. Бросай лопату и иди добывать змеиный яд. Шмулю с Зыряном наверняка скучно на болоте, да и Мартину больше не придется изображать приманку.
Васька демонстративно отвернулся и принялся яростно драть вымахавшую до колен траву.
— Не дело это — благородным медведям по болоту лазать. Еще утопну во цвете лет — кто вам тогда грядки копать будет?
Фуф, жарко!
Я утерла выступивший на лбу пот.
— Найдем кого-нибудь. В крайнем случае вампира попрошу — Рисьяр мне должен, так что отказываться не в его интересах.
— Ну-ну, — фыркнул Васька. — А на ком ты будешь благословения испытывать, если меня не станет?
— Дык на нем же. Надеюсь, он окажется покрепче Асаки.
— Злюка ты, Хель, — покачал головой оборотень. — Замужество плохо на тебя повлияло.
— Еще вопрос, кто на кого повлиял. Мужу от меня тоже, знаешь ли, досталось.
— Я и говорю — злюка. Наверняка он был добрее, пока на тебе не женился.
— Кто? Темный Князь?!
— А разве нет?
— Так, хватит! — не выдержала Улька, ползающая на коленках по другую сторону грядки. — Препираетесь, будто заняться больше нечем, а у меня, между прочим, зелье недоваренное в лаборатории стоит! И учебник по нейтральным расам еще не дочитан!
Я нахмурилась (вот кто ее просил брать из библиотеки не предусмотренные программой обучения книги?), а Василек отбросил в сторону куст крапивы и благоразумно умолк — спорить с баньши по поводу ее очередного эксперимента было себе дороже.
— Хеля, волосы подбери, — буркнула Улька после нескольких минут передышки. — А то Васька на них сейчас наступит.
Мы с оборотнем шарахнулись в разные стороны. Он — потому что уже знал, чем это может ему грозить, а я — потому что не хотела отрывать похожие на крючья локоны от нежного Васькиного горла. Когда-то я думала, что с ними не будет проблем, но фигушки — эти заразы не только отказывались собираться в хвост и норовили снять с меня скальп, если их пытались заплести в косу, но и, стоило мне разозлиться, тут же пытались кого-нибудь убить.
— Сколько нам еще здесь париться? — смахнув со лба мутные капли, осведомился оборотень, когда стало понятно, что угроза миновала.
Я с кряхтением выпрямилась и, сдвинув на затылок панамку, оглядела преобразившееся кладбище.
Личиана оказалась более чем щедра, выделив нам почти пятую часть своих владений. И теперь у нее за склепом был разбит небольшой огородик, где произрастало все, на чем мы могли заработать: растительные яды, сырье для получения благовоний, редкие ингредиенты для зелий, в том числе и целительных, в которых Улька нуждалась постоянно. Благодаря умертвию оборотню больше не требовалось еженощно мотаться в лес в поисках ценных растений. Шмулю не надо было воровать, чтобы добыть для нас лишний золотой. Баньши могла без проблем экспериментировать в студенческой лаборатории, а Мартин мог не переживать, что мы все глубже увязаем во тьме.
Да и мне стало намного спокойнее — чем меньше риска быть пойманными, тем больше вероятность, что нас отсюда не вышибут. И тем больше шансов, что я сумею реализовать свои задумки.
К несчастью, магия смерти частенько меняла свойства растений. Вплоть до того, что могла превратить целительные травы в смертельно ядовитые и наоборот. Поэтому нам с Мартином приходилось регулярно наведываться к склепу и накладывать на грядки малые благословения. Однако поскольку благословлялось при этом все подряд, то получалось как с блохами: сорняки шли в рост ускоренными темпами, а полезные травки заметно отставали. Но самое печальное заключалось в том, что мы все лето потратили на земляные работы, через пару дней начинался новый учебный год, а никто из нас даже отдохнуть толком не успел!
— Ничего, еще пара грядок осталась, — вздохнула Улька, тоже поднимаясь с колен и отряхивая юбку. — Да и какой смысл спорить, если мы по своей воле решили тут остаться?
Это правда — в родные миры на летние каникулы не захотел возвращаться никто. Ваську в свое время из стаи безжалостно выгнали. Зыряну не повезло еще больше, поскольку он с детства рос сиротой. От баньши с ее неуверенностью и неумением призывать смерть решительно отказалась мачеха. Шмулю родные вообще запретили показываться на глаза до окончания университета, а Мартину деваться было некуда — в немагическом мире, откуда родом его мать, ангелу было не место, а на Небеса полукровок не брали.
Васька хмуро покосился на баньши, но сказать ничего не успел — со стороны леса послышался какой-то шум, а затем оттуда по направлению к кладбищу метнулось что-то небольшое, лохматое, опасно искрящееся фиолетовыми разрядами и отчаянно орущее:
— Хе-э‑эля-а‑а!
Мы с ребятами тревожно переглянулись, заметив, как следом за феем из леса выскочил смешно вскидывающий колени Мартин, а по пятам за ним, с трудом неся свое грузное тело, мчался Зырян. Причем лица у всех троих были такими, словно за ними гнались все болотницы вместе взятые, да еще с поддержкой леших, лишившихся наваренной втихаря от директрисы мухоморовки.
