Примерно за двести лет
до событий.
Мир сумрака.
Черные тучи разверзлись над таким же черным сумеречным миром. В самой его середине, напряженно сжимая подлокотник, на высоком троне восседает огромная тень. Рядом извивающейся фигурой извивается тень поменьше, стройная и изящная. Она время от времени обнимает его тонкими руками, издавая мурлыкающий стон, словно пытается утешить.
Обе тени с ужасом наблюдают, как в самом центре их мира пространство треснуло, в воздухе появился вертикальный излом, за которым зеленые луга, пастбища, деревья. А перед изломом какой-то глупец, дерзнувший разорвать ткань материи и создать брешь меж мирами.
– Любопытные люди… – прогудел правитель.
– Что теперь будет? – тревожным шепотом спросила женская фигура.
– Ничего, – отозвался правитель и взмахнув темной дланью.
Края проточины сию же секунду сомкнулись, оставив лишь дымящийся след в воздухе.
Маленькая тень, похожая на кляксу, возникла прямо в воздухе и затараторила надрывно и испугано:
– Ваше сумеречство, там…
Фигура на троне подалась вперед.
– Ну?
– Там… – нервно сглотнув, продолжила клякса, явно боясь принести дурные вести. Женская тень поторопила его.
– Не заставляй правителя сумрака ждать, – сказала она гулким голосом. – Говори.
Клякса затряслась еще сильнее, но проговорила:
– Там проточины…
Поддернутое тенями лицо правителя на секунду вынырнуло из тени, мелькнули суровые черты лица с черными провалами глаз. Пальцы его сжались на подлокотнике так, что тот затрещал.
– Что? – прогудел он, и воздух вокруг него полыхнул черным пламенем.
Клякса задрожала так, что от нее в стороны полетели капли сумрака. Она пропищала:
– Проточины… Они появились всюду. И…
– Говори! – рявкнул правитель.
– И в одну из них сбежал ваш брат. Он даже убегая призывал к перевороту и войне с миром света. Еще он украл заклинание сумеречной печати.
Послышался напряженный выдох, похожий на свист, правитель откинулся на спинку трона. Женская фигура застыла рядом в паре метров над землей, прижав ладони к груди.
Спустя пару секунд правитель произнес:
– Это очень нехорошо. Он молод и горяч, и желает уничтожить драконов, дарующих свет миру людей. Это грозит обоим мирам. Его нужно найти и вернуть в лоно семьи.
Женская тень охнула, спустившись к трону, ее тонкие пальцы легли на могучее плечо правителя.
– Муж мой, – сказала она, – но как его ловить? Пересечь границу света и тьмы могут только королевские тени. Но ты не можешь оставить трон в такое время. Начнется хаос.
Правитель кивнул.
– Верно, Катарсия, сердце моего сумрака, – согласился он. – Я не могу. Пойдешь ты. Найдешь моего беспутного брата и вернешь в лоно семьи.
Тень, которую правитель назвал Катарсией, обвила тонкими руками его шею и прильнула губами к его губам.
– Как пожелаешь, – прошептала она, отстраняясь.
А потом взмыла в воздух и последовала за дрожащей, как осиновый лист, кляксой в сторону, где по его словам зияет еще одна проточина. Одна из многих, которые появились после того, как глупый темный маг в мире людей открыл границы.
Настоящее время.
Алмория.
Раскат грома разломил ночные небеса, я вжала голову в плечи, но продолжила бежать. Юбка цеплялась за ветки, ткань трещала, но я ломилась сквозь заросли, веря, что удастся улизнуть.
Молния снова рассекла тьму, а после очередного раската хлынул дождь, причем такой, что я мигом потеряла видимость.
Позади раздался гневный крик:
– Валенсия! Не смей позорить семью! Немедленно вернись!
Я вздрогнула – голос прозвучал совсем близко, за соседними кустами. Лай собак… хорошо хоть не спустили.
Подобрав подол, я рванулась через лес в сторону реки, оставляя на кустах клочки платья. Может, если ее пересечь, они отстанут, забудут обо мне…
– Валенсия Соул де Лафэй! – снова прокричали из-за спины, я с дрожью услышала трест веток под копытами лошадей. – Немедленно остановись и вернись!
– Никогда! – выкрикнула я, хотя стоило промолчать.
– Она там! – крикнул кто-то из стражей.
Я взвизгнула и рванулась через заросли чубушника, скользя на размокшей от дождя почве. Если ухажер мачехи меня поймает – конец надеждам. Он зол, как демон. Еще бы, та отправила его ловить меня в погоду, когда хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.
Что ж, пускай попробует.
Я ломилась, как отчаянный олень, спасая то не многое, что осталось от родителей – имя и магию. Остальное, после смерти барона Соула де Лафэя, дорогого батюшки, мачеха прибрала к рукам. Мне же доступ ко всему, что полагается дочерям, закрылся.
Но этого Джозетте де Лафэй оказалось мало.
Мачеха мечтала побыстрей от меня избавиться, выдать замуж и получить компенсацию за магический дар.
На усыпанный галькой бережок я буквально вывалилась. Подошва заскользила на мокрых камнях, я едва успела уцепиться за ветку.
Впереди река, стремительная, с низкими каменистым берегом серебрится в свете луны. Вот оно, мое спасение.
Я бросилась к воде, балансируя, как канатоходец и рискуя загреметь на камни. Если прыгнуть, река подхватит, понесет, даже сам ухажер мачехи не рискнет преследовать ночью, в грозу по реке.
А я?
Я готова на все, лишь бы не даться им в руки.
Дождь усиливался, волосы, обычно ярко-огненные, потемнели, прическа развалилась, а пряди елозят по спине холодными сосульками. Платье насквозь промокло, бежать стало трудно, меня колотило от холода и страха.
