Я – девочка с желтыми зрачками и золотистыми волосами. Таких больше нет в округе. Но в нашу страну из-за моря часто приезжают настолько необычные люди, что мне никто не удивляется. Да и не многие вообще знают обо мне.
У отца старый замок высоко над морем на скале. Если подплыть на лодке и посмотреть вверх, то кажется, что он медленно падает вместе с нависающей скалой. Никто точно не знает, когда его построили. Хотя в нашей Книге много записей о жизни в нем. Среди них есть и рассказывающие о том, как отчаявшиеся люди бросались вниз с этой высоты, и море никогда не отдавало их тела. Я это узнала, когда показала своей подруге Книгу. Сама я читать не умею.
Больше всего я люблю смотреть с высокого обрыва. Но не на море. На небо. Чайки летают внизу, и если вглядываться долго, то кажется, что ты летишь над морем. Это очень сильное ощущение, но, похоже, оно возникает только у меня. Когда я спросила подружку об этом, она, как всегда, только посмеялась надо мной.
Сегодня небо такое пронзительно голубое, что сливается с морем в один бесконечный простор так, что не разглядеть линию горизонта. И мне опять хочется парить в этой глубокой и манящей синеве, пренебрегая всеми сдерживающими Законами Природы. Что-то шепчет мне, что я это могу, но я трусливо продолжаю сидеть на прогретых солнцем скалах.
Влажный ветерок дразнит соленым запахом бескрайней свободы, а небо-море ласково зовет меня. Такое игривое и спокойное море. В наших суровых краях сегодня – редкий солнечный день. Или это знак, что мне пора? Но я приходила сюда почти в любую погоду и небо, даже в самых мрачных облаках, звало меня с той же настойчивостью.
Мысль взволновала: пора! Я крепче ухватилась за мшистые камни, сердце забилось очень часто, и голова немного закружилась. Что-то сильно ударило меня сзади.
– А-а-а!!!
Это был не мой крик. Я чуть не сорвалась вниз, но, уперевшись босыми ногами, обрела устойчивость и обернулась.
– Привет!!! – моя подружка смеялась, довольная эффектом.
– Я чуть не свалилась, дура!
Наконец я пришла в себя и поднялась на ноги.
– Что, заплачешь сейчас? – ехидно поинтересовалась она, – Слышала?! – она моментально переключилась на другую волнующую ее тему, – Марию замуж выдают!
– Жаль, – сказала я, и мене стало немного печально, – она такая добрая…
– Да. – сказала подружка и вздохнув, насупилась, – А знаешь, что делают с женщиной, когда ее выдают замуж?
– Что?
– Ха, не знаешь? – подружка свысока посмотрела на меня, – Ей делают больно, поняла?
– Больно?.. Зачем?
– Не знаю, – она задумалась на мгновение и растеряно пожала плечиками, – мне Анна так сказала на следующий день после свадьбы.
– Которую увезли?
– Ну ты точно странная. Конечно! Что у нас еще была такая Анна?
– Ладно. Смотри какое море, такое редко бывает!
– Что, еще не насмотрелась? Зачем ты сюда приходишь? У вас же в замке твоя комната террасой на море выходит!
Я с сомнением взглянула на подружку: говорить, не говорить?
– Ты помнишь, там такое большое зеркало стоит? Когда я подхожу, кажется, что это мать на меня смотрит… Мы очень похожи. Мне отец все время говорит об этом.
– Ну и что?
– Она выбрала эту комнату потому, что на море выходит. И мне кажется… что она и сейчас хочет смотреть на море, только моими глазами… А я не хочу, чтобы моими глазами…
– Ой, ну ты как начнешь сочинять! – закричала подружка, – Поэтому над тобой мальчики смеются. И сама тоненькая, а глазищи какие! И кожа темная! Вообще ты какая-то ненормальная! А волосы у тебя красивые, – она вздохнула, – как из золота. Хочешь что-то покажу? – она загадочно прищурилась и осторожно вынула из-под рубашки золотую цепочку с красиво блестящим камнем на конце, – мне Мигус подарил утром!
– Твой дядя, который вчера приехал?
– Ага.
– И он тебе это подарил?
– Да. Он посватался.
Я с жалостью посмотрела на нее.
– И будет делать больно?
– Ага, – она как-то нервно шмыгнула носом.
– И тебя увезут?
– Откуда я знаю. Да не бойся, я еще вырасти должна немного. Отец сказал, что годика через два. Они барана резать будут. Пошли смотреть?
У меня сразу все похолодело, и я попятилась, живо вспомнив ужасные бараньи головы, нанизанные на ворота в прошлый праздник и кровь, тонкими струйками брызнувшую из-под ножа и отца, со смехом держащего меня, в истерике вырывающуюся из его сильных рук.
– Боишься? – презрительно скривилась подружка, – Трусиха!
– Я уже видела такое! – сказала я, сжав губы.
Мне так было жалко подружку, что я готова была вынести что угодно, лишь бы поддержать ее хоть как-то.
Замок ее отца был недалеко, тоже на скале. Мы побежали по высокой траве, выбрались на дорогу, выложенную камнем, и остановились перед огромными воротами. Старое дерево почернело, но не сдалось времени, а стало твердым как камень.
– Чего это они закрылись? – недовольно удивилась подружка и, подняв увесистый камень, с ужасающим гулом принялась бить по толстой бронзовой полосе, скрепляющей бревна.
Меня всегда поражала ее сила, несоизмеримая с хрупкой фигуркой. Створка натужно заскрипела. Красное потное лицо со спутанной густой бородой уставилось на нас и тут же скрылось. Мы вошли во двор.
