Небо и море

Небо и море
О книге

Жизнеописание автора, затрагивающее период от начала 1960-х до начала 2020-х.Масса интересных наблюдений, касающихся жизни обыкновенного человека, волею судеб оказавшегося в различных неординарных ситуациях.Авторский взгляд на службу в ВМФ СССР, на полеты пилотом на пассажирских авиалиниях в Узбекистане, России и Катаре.

Книга издана в 2024 году.

Читать Небо и море онлайн беплатно


Шрифт
Интервал

Челябинское детство


Я родился в Челябинске 30 марта в год, когда в космос полетел Юрий Гагарин. На пару недель мое появление на свет опередило Гагаринский полет, и мои родители назвали меня Димой, как давно, еще в ее девичестве придумала моя мама. Кто знает, если бы я подзадержался с появлением, то на волне эйфории меня вполне могли бы назвать Юрочкой.

В тот год мои родители еще не имели собственного отдельного жилья и поначалу меня принесли из роддома в дедову квартиру, которая располагалась в большом доме номер 2 в Артиллерийском переулке. Из двора через арку был выход прямо на проспект Ленина метрах в ста от площади с танком.

В квартире было две комнаты. Небольшая гостиная была тесно уставлена клеенчатым диваном, зеркалом, круглым дубовым столом, посудной горкой и телевизором КВН. Телевизор имел малюсенький экранчик, перед которым крепилась здоровенная водяная линза. В промежутке между диваном и телевизором за бордовой плющевой портьерой пряталась дверь. Через неё был проход в маленькую спальню с двумя кроватями и шифоньером. Из коридора можно было попасть в маленькую кладовку, предназначенную для хранения угля и дров. Далее располагалась ванная комната, а в конце коридора – кухня. Газовые плиты еще не получили широкого распространения и у деда на кухне стояла устрашающего вида плита, топившаяся углем и дровами.

За домом, метрах в ста, по насыпи проходила «разворотная» железнодорожная ветка, по которой гоняли составы, разворачивая их в необходимом на станции направлении. Часть ветки шла к Челябинскому Тракторному заводу. По этим путям каждые пять или десять минут ходили прокопченные паровозы.

Обитателей дедовой квартиры не спасало от шума даже то, что жили мы на пятом этаже и вроде бы несколько вдалеке от железнодорожной суеты. Составы грохотали на частых стыках, машинисты беспрерывно гудели и свистели. Содом и Гоморра! Но в те годы люди были крепче нервами и благодарны судьбе за полученное от государства такое прекрасное жилье. Тем более, оно действительно было таким, особенно в сравнении с опостылевшими бараками, в которых население ютилось в войну.

Бабушка рассказывала, что была невольной свидетельницей того, как однажды какому-то мужику на рельсах паровоз отрезал голову и бедная голова, подскакивая на неровностях, катилась по насыпи вниз. Машинист отчаянно гудел, увидев мужика на пути. Гудок и привлек бабушкино внимание к происшествию и его печальным последствиям.


Мой дед, Кашканов Борис Васильевич, работал на стройках города плотником. Зарабатывал хорошо и считался ценным работником. В молодости он выучился на столяра и умел делать красивую мебель. Стол, горка и зеркало были его изделиями. Мебель была обильно украшена резьбой с растительными мотивами – цветами, листьями и виноградными гроздьями. Спинка дивана тоже была украшена резной полочкой, на которой поверх кружевной салфетки стояли рядком обязательные в каждой тогдашней семье семь фарфоровых слоников.

Дед родился в 1906 году в башкирской деревне на берегах реки Белая. Выучился в ремесленном училище на столяра. Будучи еще совсем молодым, построил себе красивый большой дом. Надеялся жить в своей деревне, столярничать и растить детей в просторном доме. Революция внесла крутые коррективы в дедовы планы. По Уралу прогулялся Чапаев-герой, большевики взяли власть и стали устанавливать свои порядки. Дом моего деда приглянулся председателю сельсовета – мужичонке захудалому, бездельному, но обладавшему нахальством и пламенным взглядом истинного коммуниста. Однажды, он пришел к деду в гости, без обиняков, в качестве неоспоримого аргумента, выложил на стол наган и предложил отдать дом по-хорошему. Иначе, обещал расстрелять. На вопрос деда: «За что ж ты, Васька, меня расстреляешь?» Последовал честный пролетарский ответ: «Найдется за что. За контру, например, или за кулацкую пропаганду. Ну что отдашь?» «Отдам», ответил мой молодой дед и через неделю с женой и тещей уехал в Нижний Тагил.


Стоит более детально упомянуть дедову тещу.

Брязгина Анна Ефимовна родилась еще в девятнадцатом веке. Рано вышла замуж, нарожала детей и всю оставшуюся жизнь занималась воспитанием потомства и хлопотами по хозяйству. Детей подняла в Гражданскую, внуков растила в Отечественную. С правнуками, вроде, стало полегче. Лишь бы не было войны.

Но вот и самые младшие правнуки пошли в школу, живут сытно, в достатке, у всех дома холодильники, горячая вода и стиральные машины.

«Не нужна я скоро стану» – горестно думала Бабаня, – «Только хлеб зря ем».

К тому времени, а это был 1969 год, Борис Васильевич с Елизаветой Васильевной и мои родители уже три года проживали в Узбекистане, приехав туда на восстановление Ташкента после землетрясения 1966 года.

Якобы, заботясь о здоровье старушки и по случаю удачно освобождая несколько ценных квадратных метров в челябинской трехкомнатной «сталинке», моя тетка Валентина спровадила Бабаню в Ташкент – «Поживите там, бабушка. Там тепло, фрукты и забот вам никаких у Лизы. А то у нас дети выросли, шумят, вам и не отдохнуть». Бабаня молча подчинилась принуждению ехать в ссылку на чужбину.



Вам будет интересно