1. Глава 1
Посмотрел над дверью. Рисунок белого единорога посерел уже давно. Некогда пронзительно-голубые глаза, что вероятнее всего должны зазывать клиентов, теперь смотрят вздутой краской. Невольно улыбнулся, вспоминая "Гарцующего Единорога" пару лет назад. Тогда и трава казалась зеленее, да и в небе было поменьше всякой падали. Позади скрипнуло. Быстро скосил взгляд вправо, собирая пальцы в неуловимом жесте.
Использовано заклинание обнаружения. Враждебных сущностей не найдено.
У обочины широкой дороги тягуче заскрипело старое дерево, таинственно зашелестели сухие листочки, но я уже толкнул дверь и шагнул навстречу приглушённому свету. Внутри одуряюще пахнет жареным мясом и резаным луком. Глаза заслезились с непривычки. На огромных вертелах, что с трудом помещаются над каменным очагом, обтекают жирными каплями кроличьи тушки, куриные ноги, пронзённые целиком шампиньоны. Запах кислого вина забирается в нос, туманит разум, предлагая телу удовольствие для слабых духом, но широкой душой. Глаза быстро привыкали к полумраку. По старой привычке, осмотрелся, подмечая мелочи. Вряд ли здесь знают меня, но получить ножом в спину то ещё удовольствие. Скромное помещение утыкано столами как грибная поляна. Хмурые люди неспешно потягивают пиво, заедая куриными ножками. Кости с грохотом валятся под стол, где слышен рык и возня. Из сонного полумрака, на свет выныривают разносчики еды, снуют между клиентами, пишут в карманные блокноты и тут же уносятся на кухню. Едва захлопнулась входная дверь, несколько тяжелых взглядов застыли на мне, но быстро отстали. Даже для провинции, одет слишком просто. Кожаная куртка сменила с десяток владельцев, а потёртые перелатанные штаны даже крестьянин побрезгует надеть. В последнее время таких неудачливых авантюристов на дорогах тьма. Перебиваются мелкими квестами, надеясь однажды заработать если не денег, то хотя бы опыт и славу. Смотря прямо, пошёл к барной стойке, где сияет начищенная до блеска лысина хозяина. Кряжестый бармен подался вперёд, оценивая потенциального клиента. В Серогорье, как и на Земле, встречают по одëжке.
– Комнату до утра, – бросил три медяка на пропитанную пивом доску.
Монеты вмиг скрылись в подставленной ладони. Я подумал, что точно так же мог утонуть и пузатый мешочек золотых. Впредь буду осторожнее.
– До утра стоит две. Комната наверху, первая справа. Там ещё дверь на одной петле.
Он ещё раз окинул оценивающим взглядом, будто выбирая лошадь жене. Чуть ли не в зубы смотрит.
– Вам пожалуй можно не бояться воров. Из еды есть вчерашняя курица и гречневая каша, тоже вчерашняя. И хватит жрать глазами моих кроликов! Это для знатных гостей. Уяснил?
– Тогда лучше чëрного паладина. Ещё варите, уважаемый?
Бармен присмотрелся получше, но всё так же, без особого интереса. – И где вас сударь столько носило? Последнюю бутылку продал ещё до войны. Есть светлый инквизитор. Все говорят, что даже лучше. Голову сносит дай бог каждому.
– Ну, раз говорят, попробую, – улыбнулся невинно, стараясь подражать алкашам из моего подъезда.
О дерево звякнул увесистый бокал. В мутные стенки плеснула ароматная струя пшеничного варева, запахло солодом и хмелем. Сдул белую шапку, похожую на снежный сугроб, и пригубил пару глотков, отыгрывая небывалое удовольствие, а сам обратился в слух. В паре шагов громко спорят двое подвыпивших. На обоих изрядно помятая и посечённая броня. На металле, между ржавыми пятнами, выцветшие пятна краски. С первого взгляда и не скажешь, что когда-то доспех был кроваво-красным. Рыжебородый амбал молодецки отхлебнул из железной кружки, расплескав половину на грудь. С усов закапала белая пена, заливая под бычью шею:
– Слыхал новость, эльфов выбили из Лазурного Предела. Поговаривают, королю и всей королевской семейке кирдык. Вот так вот.
– А нам то что? – ответил второй. – Пусть хоть глотки перегрызут. Где были эльфы тогда? А я скажу, где. Ждали пока Тëмная Империя с Огневедами порешат друг друга.
– Эт верно, и не поспоришь. Так что будем делать, когда демоны перейдут границу Рифалии?
Худощавый отпил молодецкий глоток, и бессмысленный взгляд воткнулся в стойку. Кончики длинных волос легли на дерево, загораживая лицо русым барьером.
– То же что и раньше, – сказал монотонно. – Отступать на запад, к пустыне. Иного пути нет.
Когда во рту появилась горькая пена, поставил бокал и повернулся к лестнице, размышляя о предстоящей ночи, что обещает быть долгой. Не успел пройти и трёх шагов, как в низ спины ударило. Внезапно понял, что лечу над полом аки птица, а внизу мелькают одинаковые, как солдаты в строю, доски. Грохнулся лицом в твёрдое, в бок лягнула ножка стола, а сверху попадали стулья. Люди вокруг молча шарахнулись, но внимание продлилось ровно секунду. Потом вновь показались гнилые зубы. Разрывая мясо, заработали лужёные глотки, стараясь выпить всë вино мира. Рыжебородый навис сверху, загородив свечной светильник. Стальные ручищи упёрлись в широкие бока.
– Кхм. Эй, приятель, может и меня угостишь?
– Оставь его, – вмешался второй, смотря как на отброс. – Ему и так едва хватило на ночлег. Смотри какой тощий, кожа да кости. Последний хлеб без соли доедает. Пошли уже в картишки перекинемся. Ты еще за тот раз торчишь, помнишь?
