– Не бойся Вик. Доверься мне, – обжигает мне ухо ласковый шепот. Его немного шершавые руки ласкают мою кожу, скользя кончиками пальцев вдоль коленей по внутренней поверхности бедра. Пробираясь дальше, легкими движениями отодвигая край трусиков. Становится так жарко, что я невольно сдвигаю колени и напрягаю ягодицы. Постанываю, шепча его имя.
Его имя. Вот только оно ускользает от меня, и я невольно постанываю, но только уже от досады. Закрываю глаза, пытаясь снова погрузится в сон. Возможно в этот раз мне приоткроется правда. Я все же уверена, что это не плод моего разыгравшегося воображения, а одна из приоткрывшихся коробочек моей памяти, которая никак не хочет раскрыться до конца.
Сегодня меня выписывают из больницы домой. Мама прощается с Сергеем Аркадьевичем, моим лечащим врачом, держа в руке охапку листов с моими назначениями.
– Прощайте, Ника, – бодро говорит мне Сергей Аркадьевич, – берегите себя.
– Спасибо, – выдавливаю я, слабо улыбаясь. Мне страшно выйти за порог палаты. За много недель все стало таким родным и привычным, а там, за окном, неведомый мир.
– Ну что ты стоишь, Никушка, пойдем.
Мама меня тянет за руку к выходу, и я делаю первый шаг навстречу своему прошлому.
– Ника, вот твой дом. Номер квартиры помнишь.
Задрав голову, я охватываю взглядом множество безликих окон современной девятиэтажки. Ступая в лифт, рука сама тянется к цифре пять.
– Все верно, – улыбаясь, подтверждает мама.
– Квартира семьдесят девять? – уточняю я.
– Ох, Ника, доктор говорил, что все вернется, стоит только попасть в родные стены.
Мама неловко захлопала в ладоши, придерживая свисавшую с локтя сумочку, подрагивающую при каждом движении.
И все равно квартира кажется чужой.
– Может быть поедем к нам? Или я останусь с тобой? – спрашивает мама, ловко расставляя чашки на кухонном столе. Наливает густой, пахнущий травами чай, пододвигает ближе ко мне тарелку с пирожками.
– Нет, правда, все в порядке. Просто мне хочется побыть одной, оглядеться, – я умоляюще смотрю на маму. Похлопываю ладошкой по лежащей справа от меня таблетнице.
– Не волнуйся. Я все помню.
Мама все же недовольно вздыхает и поджимает губы. Мы пьем чай, и я с терпением мученика выслушиваю советы и рекомендации, послушно разлепляю губы, повторяю, что непременно позвоню, если что… А мне просто до жути хочется остаться одной. Покопаться в вещах, поискать подсказки, подобрать ключики к захлопнутым ячейкам моей памяти. Поэтому я не спорю с мамой и со всем соглашаюсь. Просто смиренно выжидаю, когда мама уедет домой. И чувствую себя из-за этого неловко.
Вскоре раздается звонок в дверь. Мама бежит открывать. Мы обе знаем, что это может быть только мой отчим. Он приехал за мамой, чтобы отвезти ее домой. А я уже давно никого не жду.
Мой шкаф наполнен всевозможной одеждой. Я с недоумением разглядываю темно серый деловой костюм и в противовес ему через чур короткое алое платье. Забавно. Но оба туалета не вызывают во мне душевного трепета. Покопавшись в шкафу, я выуживаю синие джинсы и светлую футболку. Мое внимание привлекает кожаная куртка-косуха. Кожа мягкая, теплая на ощупь, так и манит набросить курточку на свои плечи. Я бросаю взгляд на часы. Что ж, еще достаточно рано, чтобы ложиться спать.
Воздух по-весеннему теплый, пропитанный нежностью распускающейся листвы. Я бреду по небольшому скверу, раскинувшемуся позади моего дома. Стройные липы ровным рядком облепляют длинную аллею, частые скамейки под присмотром длинноногих фонарей. Интересно, любила ли я здесь гулять? Бродила в одиночестве или в компании своего молодого человека? Был ли у меня мужчина? Вопросов много, но память отказывалась снабжать меня информацией. Коробочки моего прошлого пылятся на полках запертого на ключ шкафа моей памяти. Мне удалось выудить только самые объемные экземпляры.
Я, например, в подробностях помню свое детство и юность. Эти коробки легко поддались вскрытию, стоило мне только увидеть маму. Я долго открывала ячейку под названием университет. Мама в больницу принесла ворох фотографий, оставшихся со студенческой поры. Я везде улыбаюсь. На голове копна длинных по пояс русых волос. Это сейчас у меня короткая стрижка, после травмы головы прическу мне основательно скорректировали. Может быть поэтому я и не узнаю себя в зеркале. Осунувшееся бледное лицо, круги под глазами. Жалкое зрелище.
Я смотрю во все глаза на снующих мимо меня людей. Мое внимание привлекают две девушки, идущие мне на встречу. Модная одежда, яркие губы, броско подведенные глаза. Наверное, мне тоже стоило бы накрасится, слегка оживить лицо. У меня же есть косметика?
Борясь с грустными мыслями, возвращаюсь домой. На лестничной площадке дорогу мне преграждает пожилая женщина с мусорным пакетом в руках.
– Вероничка, деточка, я тебя и не узнала. А тебе идет короткая стрижка, – преувеличенно восторженно заявляет она, – давно я тебя не видела.
– Я лежала в больнице. Извините, не помню вашего имени. У меня с памятью проблемы, – протискиваясь к своей двери, говорю я.
– Да как же так! Я и думаю, куда ты пропала. А я Мария Сергеевна. Не вспомнила?
Я вымученно улыбаюсь и неопределенно пожимаю плечами. Вставляю ключ в замочную скважину, тороплюсь, хочется побыстрее оказаться дома.
