Самолет стоял на рулежке уже больше получаса. После шести часов ожидания вылета, минуты перед взлетом, казались особенно долгими.
Виктор сидел в первом ряду, и невольно слышал громкий шепот бортпроводниц в «кухне» за занавеской. Неопределенность его утомляла.
Он решительно встал, поправил китель и шагнул за занавеску.
– Здравия желаю – произнес он, обращаясь к стюардессам.
От неожиданности, они обе вздрогнули и синхронно обернулись. По всему виду, было понятно, что им не до него. У них очень важные дела, а он тут ходит по салону самолета хотя команды ходить не было.
– Я прошу прощения, а не могли бы вы прояснить ситуацию – как долго мы еще будем готовиться к вылету? – спросил Виктор спокойно, пытаясь «выключить» командирский тон.
Видимо получилось у него не очень, судя по реакции стюардессы, которая была по моложе.
На вид ей было лет 25. Белобрысая, тощая и очень маленькая, для стюардессы.
– Что? Ситуацию – заорала она, вставая в позу «руки в боки». Вы почему сюда зашли? Ваше место там – закончила она, указывая на занавеску.
Старшей было больше 30.
– Вера. Ну что ты кричишь на человека? Все устали – это понятно – оборвала гневную речь старшая, и по возрасту и по должности, как потом оказалось. Товарищ полковник тоже на службе, наверное.
– Да, – ответил немного смущенно, Виктор. Это было мое последнее задание и по прилету- я пенсионер.
– А Вы разбираетесь в званиях? – продолжил, Виктор.
– У нас говорят «крайнее», да, у меня муж был военным, – ответила грустно старшая и протянула руку – Галина.
– Нам не положено с пассажирами, понимаете – сказала она не сменив ни интонации ни выражения лица.
– Но с Вами наверно можно.
– Виктор – представился Виктор.
– Анатольевич. Смирнов Виктор Анатольевич.
– У командира нашего тоже последний, в смысле «крайний» вылет. Он вообще не должен был лететь. Но вчера его юбилей отмечали – сорок лет, и новый первый пилот «перебрал» и его не допустили до полетов.
Станислав Анатольевич у нас не пьет, совсем, вот ему и пришлось самому лететь. Поэтому и задержали рейс, и с топливом что-то. Греют двигатели, решают можно или нет взлетать.
– Только без паники, полковник – резко оборвала она.
– Да ну что вы, я не боюсь летать – улыбнулся, Виктор пытаясь разрядить обстановку.
Дверь кабины пилотов открылась и в проеме показался Станислав Анатольевич.
– Будем взлетать, готовьтесь – бросил он «на автомате», и увидев Виктора, вопросительно посмотрел на Галину.
– А этот, что тут делает? Наведите порядок в салоне – повысил тон командир корабля.
Он вернулся в кабину и крикнул кому-то :
– Коля, проложи новый курс. В наш коридор мы уже не попадаем. Горючки хватит?
Дверь шумно захлопнулась за пилотом.
– Извините, сказал Виктор, направляясь на свое место, я вас кажется подставил.
Обе стюардессы, опять также синхронно махнули рукой.
– Идите, уже, усаживайтесь и пристегивайтесь ремнем, – уже спокойно буркнула Вера, будем взлетать.
По службе, Виктору приходилось много летать, и немного прыгать с парашютом.
Но полеты на гражданских самолетах, особенно на окраинах нашей родины, его всегда «напрягали» всеобщей безответственностью и надеждой на «русский авось».
Он не мог пропустить мимо ушей информацию, о том что.. « с топливом что-то».
Это был не страх – скорее предчувствие.
В проеме салона появилась Вера и произнесла дежурную речь.
Двигатели взревели и самолет начал разбег. Впереди шестьсот километров тайги и непроходимых болот.
Все будет хорошо – мысленно уговаривал себя Виктор, все будет хорошо… За окном проплывало ночное небо. Скоро наступит полярный день и круглосуточно будет светло.
Виктор пытался забить себе голову, чем угодно, чтобы отогнать мысли о полете.
– Уважаемые пассажиры, вас приветствует командир корабля… и все, речь оборвалась.
Самолет доходяга, топливо бодяга, и первый пилот с бодуна, что еще надо, чтобы попасть в рай.
Виктор перефразировал фразу из известного фильма и почему-то улыбнулся.
Это была улыбка обреченности и беспомощности, как двадцать лет назад, когда он первый раз, будучи молодым лейтенантом, попал в окружение душманов. Тогда он тоже улыбался, подбадривая свои бойцов – «прорвемся». Но помочь могло только чудо, и оно конечно случилось. Подмога подошла, точнее подлетела и они прорвались, конечно не все…
Потом было много боев, но этот первый он помнил поминутно. Собственно из-за одного из осколков, полученных в том бою, и не извлеченных тогда, его и списали на пенсию. На последок попросили съездить в командировку – сопроводить груз 200. Как все обыденно просто – жизнь, смерть. Смерть, к которой привыкаешь, перестает быть трагедией, и становится частью жизни.
Ну, куда занесло, философ, одернул себя, мысленно Виктор.
…полет проходит на высоте 8000 метров, температура за бортом…
Ну вот на самом интересном опять все оборвалось.
Скоро весна, хотя в этих широтах она наступит еще не скоро.
Виктор был заядлым рыбаком, хотя и удавалось это очень редко. Он часто ходил на рыбалку, в мечтах и воспоминаниях и решил отвлечься этим занятием.
Самолет сильно тряхнуло.
