Глава 1. Ночь, когда всё изменилось
Некоторым хотелось почувствовать себя частью истории, остальные же меняли ход событий неосознанно. Кто-то стремился спасти страну от неминуемого краха, а кто-то хотел спасти от этого краха себя. Но все были едины в одном: революция была царицей грез, расплавленным воском, стянувшим разум и сердца здешних обывателей, уже не имевших никаких шансов на исцеление от чар этой пленительной нимфы. Долгое время её смаковали величайшие умы, планомерно втирая в размякшую кору головного мозга народа, словно заветный крем от непереносимой боли в суставах. Этот сладкий нектар высыхал, образовывая нерушимый шлем, бесстрашно защищавший внушённые им мечты. Революция была вирусом. Была эпидемией. А у каждого тотального заражения всегда есть свой источник.
Наполненная мрачными красками темноты ночь уже начинала неторопливо обволакивать уставший от молчаливого волнения город. Именно в этот далёкий вечер, сидя в своём кабинете, человек, чей стан возвышался над всем миром монументальной сущностью, отложил в сторону полученную записку и, подняв взгляд, увидел стоявшую в дверях крепкую фигуру своего кучера.
– Я говорю, экипаж подан, ваше сиятельство, – неуверенно повторил этот молодой человек невысокого роста и крепкого телосложения, поймав на себе строгий взор барина.
Однако, так и не дождавшись ответа, он был вынужден запереть за собой дверь и пройти вглубь кабинета. Сидящий за столом человек не придал никакого значения его словам. Вместо этого он взглянул на лежавшие напротив часы и отрешенно произнёс – хоть в его голосе и чувствовалась некоторая тревога:
– Сегодня призраки прошлого дают о себе знать… Да, Макар?
После этих слов он резко замолчал, дожидаясь ответа, но, услышав лишь растерянное молчание, продолжил:
– Видишь это письмо? – потряс он бумагу в руке. – Это письмо прислал мне Виктор Потапов. Тот самый.
Макар растерянно приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но так ничего и не произнёс.
– Это тот самый Потапов, – повторил барин. – Неужто не помнишь?
Кучер покачал головой.
– Много лет назад я спас троих мальчишек. Я вынул их из могил, где они были закопаны заживо, – попытался освежить ему память барин. – Один из них стоит сейчас прямо передо мной, второй куда-то пропал, а третий прислал мне эту записку. Ну как, вспомнил?
– Да-да, я помню, как вы спасли нас, – закивал тот. – Эти сектанты пытались принести нас в жертву, и если бы не вы…
– Вольно! – перебил его барин, взяв лежавшие на столе часы. – У нас есть проблема и нет времени на разговоры. Виктор написал, что готовится покушение, и меня попытаются убить этой ночью. Он хочет встретиться подальше от посторонних ушей, в парке, чтобы передать какие-то важные сведения.
– Думаете, это ловушка? – уткнулся взглядом в пол кучер.
Человек, сидящий за большим столом, убрал часы в ящик, после чего вновь взял полученную записку в руки и принялся неспешно её рвать, что помогло ему сосредоточиться в попытке предугадать исход этого вечера.
– Ловушка сие предупреждение или нет, но просто оставить это мы не можем, – сквозь пелену раздумий произнёс он, после чего поднял свой уверенный и несокрушимый взгляд, которым обычно и смотрел поверх опустившегося перед ним на колени мира.
Застывший в тревожном ожидании вечер подходил к концу, когда человек, ещё недавно задумчиво вглядывавшийся в нежданное письмо, распахнул тяжёлую дверь и погрузился в разгуливающий по заснеженной улице поток ледяного ветра. Оглядев тревожно переминающихся с ноги на ногу четырёх охранников, дожидавшихся его возле покрывшейся слоем льда кареты, монументальный человек медленно перевёл взор в сторону видневшегося вдали парка и вновь затерялся в раздумьях под недовольные взгляды своих защитников. Существо, стоявшее перед ними на лестнице у входа в массивное здание, казалось, просто не замечало разбушевавшегося в предсмертной агонии холода. Казалось, что оно было просто неприкосновенно для его жгущих объятий, которым оставалось лишь покорно вожделеть тепло его кожи.
Этот недостижимый для природной стихии человек вынул из кармана своего плаща белые перчатки и всё так же неспешно облачил в них руки, молча вглядываясь в деревья, между которыми должна была состояться назначенная встреча. Он до сих пор пытался просчитать исход уходящего вечера. Понять, чего можно ожидать от его коварной тишины. Но, вернувшись мыслями ту ночь, когда его армия ворвалась в логово врага, он вновь увидел те самые взгляды троих ребят, которых только вынули из могил. Тогда их изможденные тела уже начала обволакивать смерть, впиваясь в поддавшуюся окоченению кожу. И он помнил, как они смотрели на него снизу вверх, лёжа на пропитанной кровью земле. Благодарность и счастье от того, что закончился ужас, который они не должны были пережить, застыли в их уже почти потерявших способность видеть свет глазах. Именно в тот миг человек в плаще и почувствовал непоколебимую уверенность в своих действиях и целях. Именно тогда он и приобрёл свой твёрдый и несокрушимый взгляд. Именно это и придавало ему сил.
– Я знаю, что Виктор помнит, кто спас его, – проговорил он. – Остаётся надеяться, что его благодарность всё так же при нём. Думаю, что ему можно верить, но всё же, – он указал на своих охранников, – будьте начеку! И, главное, не высовывайтесь.
