Я прячусь в кухне чужого дома, за холодильником. Считаю удары сердца, глотаю глупые эмоции, застрявшие комом в горле. Марк ходит по коридору, я слышу его шаги. Чувствую его присутствие в нескольких метрах от моего случайного убежища – я всегда его чувствую, будто меня проклял им кто-то.
Ещё немного и Марк будет рядом, но я всё ещё надеюсь, что получится избежать разговора и скрыться раньше, чем он найдёт меня. Я не хочу его видеть, я боюсь его видеть. Боюсь дать слабину и поверить в ложь.
Чёрт, он же должен быть ещё в командировке. А я… я лишь вернулась за своими вещами и книгами. На несколько минут всего заскочила. Мы не должны были встретиться, я же всё просчитала!
Но задержалась в доме и вот результат: Марк вернулся.
Он здесь, а я, как последняя трусиха, прячусь. Ну не глупость? Надо поднять повыше голову, проплыть мимо этого обманщика и забыть о нём, словно мы никогда не были знакомы. Это ведь просто. Конечно, просто. Просто ли? Как бы ни так, потому что на практике я не могу даже шага сделать – тело в камень превратилось, не пошевелиться.
Остаётся только надеяться, что Марку надоест меня искать, он плюнет и уедет. А я сбегу из его жизни окончательно и бесповоротно и больше никогда в ней не появиться.
– Марта, я же тебя всё равно найду! – и следом дверь в кухню словно тараном прошибают. Лакированное полотно из особо ценных пород дерева с грохотом встречается со стеной. От неожиданности сильнее вжимаюсь в стену и крепко жмурюсь.
По телу проходит дрожь. Меня буквально трясёт только от одной мысли, что ещё несколько мгновений, и он найдёт меня.
Уже нашёл.
– Марта, – то ли злое, то ли встревоженное совсем рядом. Крепкая хватка, рывок, и меня буквально впечатывает носом в широкую грудь.
Марк держит меня, прижимает к себе крепко, руку на затылок кладёт, гладит, в волосах пальцами путается. Его дыхание тяжёлое, словно он бежал марафон, будто действительно искал меня.
На Марке чёрная футболка с длинными рукавами, серые джинсы, а на ногах замшевые дезерты. Я опускаю взгляд, смотрю на их тупые носки горчичного оттенка, а больше ничего не вижу.
Но это, во всяком случае, проще, чем смотреть в тёмные глаза мужчины напротив. Мужчины, которого слишком сильно успела полюбить, хоть и нельзя было этого делать. Мы ведь из разных миров, из параллельных вселенных! Но сердцу ведь не прикажешь, а теперь мучаюсь.
– Марта, как это называется? – голос Марка, слегка охрипший, немножко простуженный, требовательный. В нём ожидание ответа и нетерпение, а ещё злость. – Почему тут сидишь? Что успело случиться, пока я в командировке был?
– Ты сам всё знаешь, – выдыхаю зло. – Отпусти!
– Марта… я не понимаю, – вот теперь растерян Марк. – Я не знаю ничего, вообще ничего, кроме того, что чуть не сдох от сердечного приступа, когда мчал обратно. Я думал, с тобой случилось что-то.
– Ты со мной случился. Отпусти, говорю! Не слышишь, что ли? Не трогай меня, предатель!
Рука Марка падает с моего затылка, повисает вдоль тела, а я нахожу в себе смелость и поднимаю глаза. Мой принц взъерошенный, растерянный, удивлённый. Смотрит на меня, сощурившись, словно признаки помешательства ищет.
– Марта, я не могу так, я не устроен так, понимаешь? – Марк наклоняется ниже, а сильные руки снова на плечи ложатся. Он фиксирует меня, чтобы никуда не делась, лбом в мой упирается, горячим дыханием обдаёт. – Скажи, что случилось? Я не понимаю твоих намёков, это трудно. Тебе кто-то что-то сказал?
– Ненавижу! – изо всех сил, что у меня ещё остались, толкаю Марка в грудь, но он лишь ближе оказывается.
Такой высокий, красивый, такой… лживый. Как я вообще ему поверила? Ошиблась, дурочка, а теперь хлебаю полной ложкой.
Собираю всю волю в кулак и выдаю на одном долгом выдохе:
– Я не хочу тебя знать. Больше никогда не подходи ко мне. Предатель!
– В каком это смысле? Марта, что ты несёшь? Тебя клещ, что ли, укусил? Откуда этот бред в твоей хорошенькой головке родился?
Марк теряет терпение, бледнеет, а на скулах желваки «ходят». От его наглости и нежелания понимать очевидное захлёбываюсь возмущением. Неужели он думал, что я ничего не узнаю? Что мне не скажут? Удивительная логика, альтернативная.
– Нет, Дюймовочка. Я никуда не уйду. Ты моя и это не обсуждается.
Я задыхаюсь от возмущения, потому что этот невозможный человек, который ни во что меня не ставит, слишком близко. Преступно. Порочно.
Ещё и вид делает, что это я глупая, а он в белом шоколаде!
– Мне всё популярно объяснила твоя мать, – говорю, собрав всю волю в кулак. – Что тебе нужна девушка из приличной семьи. Не дочка уборщицы. А я? Я ведь самая обычная. У меня нет ни родовой фамилии, ни папиных денег. Я никто. Вот Регина… Регина это другое дело, да?
– В смысле? – морщится с таким видом, будто бы я на китайском разговариваю. – Ты та, кого я люблю. Этого достаточно. Слышишь? Я тебя люблю, ты нужна мне. При чём тут вообще Регина? Твоя мать? Моя мать, в конце концов?! Я люблю тебя, что ещё нужно?
В голосе Марка столько убеждённости, что мне хочется только одного: убить его за то, что снова заставляет верить в свою ложь.
– Да-да, именно. Любишь. Только женишься на другой.
