Заканчивался пятый курс института. Мне пришлось нелегко на этом последнем курсе – я попал в конце четвертого курса в больницу, и, чтобы продолжать учебу, надо было или уйти в академический отпуск на год, или на пятом курсе пройти последний семестр четвертого курса и одновременно изучать предметы пятого курса.
Уходить в отпуск я не желал – хотелось окончить институт со своей группой. И мне пришлось уже на пятом курсе изучать дисциплины четвертого курса, сдавать по ним курсовые, зачеты и экзамены. И одновременно изучать предметы пятого курса, со сдачей по ним тоже зачеты, курсовые и экзамены. Скоро наступала пора защиты дипломов, надо было начинать писать дипломную работу.
Дел у меня было просто невпроворот. Приходилось иногда ночевать в институте, особенно когда я писал дипломную работу по месторождению полиметаллов в четырнадцати километрах от Северного Ледовитого океана.
Я упирался, как мог. Сдавал зачеты и экзамены за четвертый курс, и одновременно писал курсовые, сдавал экзамены и зачеты за пятый курс. Многие студенты начали писать диплом, и я тоже начал. Но у меня была дипломная работа, очень интересная. Полиметаллическое месторождение, находилось на Полярном Урале. У меня были шлифы, аншлифы, образцы руд с него и огромное желание окончить институт со своей группой. Изучал в основном аншлифы – такие отполированные куски руды, описание шлифов с этого месторождения мне бескорыстно предоставил аспирант нашей кафедры Валера.
Описание аншлифов, фотография их занимало много времени. Учился на пятом курсе, и учеба у меня занимала весь день, и прихватывала ночи. Был не один такой – половина нашей группы училась днем и оставалась ночами в лабораториях института.
Когда нарисовал карту, оформил всю работу над рудами этого месторождения, началась защита дипломов. Я повесил все свои чертежи на стену, фотографии шлифов и аншлифов, диаграмму с образованием рудных минералов месторождения. Потом рассказал комиссии суть моих работ и выводы. Комиссия оценила мой научный труд на пять. Через год, или позже, я узнал совершенно случайно, что моя работа заняла где-то первое место. Но уточнять где, мне было лень, да и не было на это времени.
Последним звеном, связывающим меня с институтом, оставалась военная кафедра.
Особенно я смущал военных с нашей военной кафедры своим внешним видом. Когда на пятом курсе наш поток выстроился на военной кафедре перед началом занятий, то наш куратор чуть не упал, увидев мою, голову во второй шеренге. На ней были густые черные волосы до плеч, тогда как все студенты в строю были с короткой стрижкой, как и положено будущим офицерам. Он меня заставил сразу пойти и постричься. Но все студенты закричали из строя, что это парик. И под ним стрижка под ноль и страшные шрамы после операции.
Он принял это к сведению, и разрешил изучать на кафедре материальную часть гаубицы Д-30 и расчеты для стрельбы.
Военная кафедра у нас была по средам. И этот день был для студентов нашей группы очень интересный. Начинались занятия с того, что преподаватель в военной форме сразу обращал свое внимание на мою неуставную причёску, и отправлял меня стричься. Ему объясняли, что это парик, и он после этого, смирившись с моим неуставным внешним видом, продолжал занятия.
Очень скоро все офицеры нашей военной кафедре примирились с моим видом, и уже не обращали внимание. Учёба на военной кафедре продолжалась. Мы учились стрелять из гаубицы, занимались строевой подготовкой, и офицеры знакомили нас с пистолетами и автоматами.
Летом нас ждал учебный полигон, на котором в течение полутора месяцев мы должны заняться тактикой, строевой подготовкой и практической стрельбой из гаубицы. Нас всех переодели в военную форму, и стали ходить строем в столовую. Короче, это была армия.
Мне это не нравилось, так как уже прослужил в ней два года. И я стал думать о том, как бы мне увильнуть от всего этого. Служившие в армии нас в группе было со мной пять человек. Старосту назначили командиром взвода, остальные три студента, отслужившие в армии, стали командирами отделений. Я был как пятая нога – для меня командирской должности не нашлось. А шагать строем вместе со студентами, которые не служили, я не хотел, и командовать мною моим приятелям было неудобно. И я стал сразу же дедом, второй раз в жизни.
На утреннее построение выходил вместе с нашей группой. Но не занимался с ними зарядкой, строевой подготовкой, и в столовую шел один, в то время как наш взвод под песни шагал строем в столовую, где я уже их ждал за столом, доедая завтрак, или обед с ужином. Мне надоели эти построения и марши еще в армии, где я служил. Но там еще была служба – учения, стрельбы и постоянные тревоги – учебные и настоящие. А здесь строевой подготовкой заниматься мне не хотелось.
И я попросился в увольнительную. Съездил домой, отдохнул, приехал обратно, пожил со всеми в палатке. Надоело быстро, и вновь попросился в увольнительную. Придумал для этого отличный повод – мне надо было лекарства, а их должен выписать лечащий врач. Полковник сказал мне, когда выписывал увольнительную, чтобы я приехал обратно со справкой, которая меня освободила бы от военных сборов.
