Я проснулся от чувства, что на меня кто-то смотрит. Просыпаться окончательно, или даже просто открыть глаза – не хотелось. Судя по ощущениям, спал я от силы пару часов, и этих часов мне определенно не хватило, чтобы почувствовать себя бодрым и полным сил. Поэтому я послал чувство, разбудившее меня подальше и попытался снова уснуть.
***
Накануне мы долго просидели с дедом, разбирая дела клана. хоть я и успел сунутся только на не самый крупный промышленный объект из принадлежащих клану, да слегка пошуршал в лабораториях, разборов полета хватило на остаток дня, вечер и половину ночи.
Особенно много времени заняло обсуждение лаборатории. Когда речь пошла про предательство Борзова, дед ненадолго замкнулся в себе и замолчал. Я не мешал ему обдумывать ситуацию, и воспользовался этим временем, чтобы навестить белого друга в сортире и нормально пожрать. Пришел в себя дед достаточно быстро.
– Ну что же, рано или поздно, это должно было случиться. Все продаются и покупаются, абсолютно все, нужно только с предложенной ценой угадать. Для Борзова дорогие шерстяные штаны оказались дороже, чем все то доверие, которое он получил от меня. – Он покачал головой и плеснул себе выпить. – Думаешь, его цирковое представление со сменой кабинетов при наших встречах оставалось для меня неизвестно? – я пожал плечами. Откуда мне знать, я только-только начал вникать в дела клана. – Да все я знал, я же зарплатные ведомости каждый месяц подписывал. И довольно часто их просматривал. Уж секретаря главного бухгалтера и постоянно растущий штат финансового отдела сложно не заметить. Все думал, ну пускай удовлетворит свои генеральские амбиции, главное, чтобы работу свою делал как надо, а оно вон как оказалось.
– Ты сейчас сократишь этот отдел? – мы разговаривали в библиотеке и мой взгляд постоянно останавливался на книге о Морозовых, которую я забыл здесь на диване и за все это время так ни разу о ней и не вспомнил.
– С чего бы? – дед отставил стакан с виски. Он выглядел в этот момент настолько пораженным, что я попытался незаметно себя осмотреть. Мало ли, может, у меня ширинка расстегнута и из нее торчит всякое. Я же торопился все свои дела сделать, пока дед в прострации сидел. – Нет уж, дорогой мой. Раз ты эту кашу заварил, то ты ею до дна нахлебаешься. Навести порядок в лабораториях – это твое поручение от главы клана, то есть от меня. Я и так-то не слишком любил всю эту братию, а теперь моей ноги там не будет. Как оказалось, я не могу со всем справляться. Что-то пускаю на самотек. Да и все управляющие активы лабораторий на тебя легче всего перевести, они отдельно оформлены, и клану как таковому не принадлежат. Лаборатории были детищем твоей бабушки. Кто-то из жен глав кланов любит отелями да ресторанами заниматься, вон, на мать свою посмотри. А кто-то любил игрушки посложнее и позатратнее, как моя Настя. Как оказалось, эти игрушки в дальней перспективе могут приносить существенную прибыль, и это позволило мне с ними в итоге смириться, но не более. Так что увольняй, принимай на работу, направляй всю эту ученую братию в нужную сторону как хочешь. Это уже не мои проблемы. Да, если финансирование выйдет за положенный бюджет, будешь выкручиваться, как хочешь, – добавил он, а я в это время с тоской думал о том, что лучше бы у меня ширинка расстегнулась, чем вот это вот все.
– У каждого клана есть лаборатория, – я сделал попытку отвертеться.
– Ни у одного клана нет отдельного лабораторного комплекса. Все лаборатории связаны с производствами. И именно поэтому сейчас, когда работа налажена, нам поступают заказы от самых сильных кланов на проведение кое-каких работ, включая испытательные, – дед поставил точку в этом разговоре, обрубив на корню все мои попытки вяло сопротивляться.
***
Чувство, что на меня кто-то пристально смотрит, не проходило. Более того, оно начало усиливаться. Поняв, что уснуть больше не удастся, я приоткрыл правый глаз. И тут же закрыл его, потому что вид сидевшего возле моей кровати Вольфа был явно не для людей с расшатанной психикой, как, например, у меня.
– Можешь больше не притворяться, я видел, что ты уже не спишь, – нудно протянул Юрка, а я в ответ натянул на голову подушку.
– Только не говори, что зашел ко мне, открыв дверь отмычкой, – пробурчал я, и из-за подушки мой голос звучал глухо.
– Хорошо, не буду говорить, – согласился мой личный кошмар. – Тем более, что ты не запер дверь, и я просто вошел, не используя дополнительные средства.
– Скажи, что ты мне всего лишь снишься, ну, пожалуйста, – простонал я, все еще не вытаскивая голову из-под подушки, начиная постепенно ощущать нехватку воздуха.
– Мне очень нравится слышать, как ты говоришь «пожалуйста», но, надеюсь, ты не слишком разочаруешься – я тебе не снюсь, – язвительно сообщил Вольф моему затылку. Я мужественно пропустил его реплику мимо ушей, стараясь выровнять дыхание, чтобы подольше хватило воздуха в моем таком хрупком убежище.
***
– Что ты скажешь про назначения, которые я сделал? – задал я вопрос деду, когда стрелки уже перевалили за полночь.
– Алёна Иванова хорошая девочка. Она племянница Назара Борисовича, и он за нее ручался головой, когда просил куда-нибудь пристроить по специальности. Ну и то, что она на себе волокла весь объем работы по лабораториям, пока Борзов свои делишки прокручивал, говорит о ее профессионализме. Но я бы на твоем месте как следует допросил ее по поводу того, что она ничего не доложила о делишках шефа. Видя изначальные цифры, она просто не могла не знать о том, что что-то здесь не так. Если ее ответы тебя удовлетворят, то оставляй на назначенной должности, я не против. – Дед провел рукой над свечой зажигая огонь. Мы сидели в полумраке, но активировать большее освещение никому из нас не было охота.
