Глава первая: Случайность с горьким послевкусием
Солнечный луч, упрямо пробивающийся сквозь жалюзи, выхватывал из полумрака коридора пластиковый столик. На нем дрожал стаканчик с кофе, оставляя круговые следы на полированной поверхности. Реабилитационный центр в десять утра напоминал муравейник, замерший перед грозой – тихий, но напряженный до хруста в висках. Здесь даже воздух казался стерильным, будто пропущенным через фильтр обезличенных улыбок и заученных фраз из терапевтических брошюр.
Сергей прижал локти к ребрам, стараясь не задевать стены. Его правая рука машинально потянулась поправить рукав свитера, скользнув по выпуклому шраму на запястье. "Как будто три сантиметра ткани что-то изменят", – мысленно усмехнулся он, наблюдая, как из кофейного автомата выползает струйка черной жидкости. Монета звонко ударилась о металлический лоток, завертелась, как цирковая артистка на проволоке, и с тихим звоном исчезла в щели между автоматом и стеной.
– Черт, – вырвалось само собой, когда он присел, ощущая знакомое тянущее жжение в колене. Взгляд метнулся по сторонам – пусто. Только где-то вдалеке скрипела каталкой санитарка.
– Вам помочь? – голос сверху прозвучал неожиданно мягко, словно обернутый в вату.
Он резко поднял голову и тут же пожалел – в висках застучало. Перед ним стояла девушка в болотного цвета кардигане, пальцы ее теребили широкий плетеный браслет. Сергей замер, замечая, как солнечный блик играет в ее волосах, окрашивая каштановые пряди в медные оттенки.
– Кажется, ваша копейка решила сбежать от кофеина, – сказал он, медленно поднимаясь и пряча дрожь в коленях за ухмылкой.
Ее губы дрогнули, сложившись сначала в букву "о", а потом в сдержанную улыбку. Она присела стремительно, будто боясь, что монета растворится в воздухе. Когда она протянула руку, рукав сполз, обнажив сетку бледных царапин от запястья до локтя.
– Держите, – в ее ладони лежала не только монета, но и конфета в фиолетовой обертке. – Компенсация морального ущерба. От аппарата – горькое, от меня – сладкое.
Он взял и то, и другое, стараясь не коснуться ее пальцев. Конфета пахла ежевикой.
– Сергей, – представился он, разминая в руке холодный металл.
– Алина. – Она кивнула к автомату. – Вы свой кофе будете спасать или он уже окончательно превратился в бурду?
Они стояли в полуметре друг от друга, и это расстояние казалось одновременно и океаном, и нитью. Сергей ловил краем глаза, как вздрагивают ее ресницы, когда в соседнем кабинете хлопнула дверь. Ее левая нога слегка подрагивала, будто отсчитывая невидимые такты.
– Знаете, я тут подумал… – он налил новый стаканчик, чувствуя, как потеют ладони. – Если бы эти аппараты выдавали не кофе, а жизненные советы, что бы вам выпало?
Алина прикусила нижнюю губу. Вдруг стало тихо, так тихо, что слышалось бульканье воды в автомате.
– "Не бойся ловить монеты, даже если приходится наклоняться", – сказала она наконец, вращая свой стаканчик так, что коричневая жидкость оставляла на стенках кружевные разводы.
Он засмеялся. Звук вышел хрипловатым, непривычным, будто ржавый замок, который давно не открывали. В этот момент из динамика прозвучал вызов на сеанс арт-терапии. Алина отшатнулась, словно от внезапного порыва ветра, и конфета выскользнула у Сергея из руки.
– Увидимся, – бросила она через плечо, уже растворяясь в повороте коридора.
Он поднял фиолетовый фантик, всё еще пахнущий ежевикой. На обратной стороне мелким почерком было написано: "Спасибо за смех. А." Сергей сунул бумажку в карман, вдруг осознав, что впервые за полгода ждет завтрашнего утра не с привычной тоской, а с щемящим любопытством.
Где-то вдалеке захлопнулась дверь, и центр снова замер, притаившись. Только два стаканчика на пластиковом столе продолжали остывать, их тени на столешнице почти соприкасались краями.
**Глава вторая: Тени и свет**
Солнечные пятна на паркетном полу вытягивались в узкие полосы, будто стрелки часов, отсчитывающие время между сеансами физиотерапии. Сергей сидел у окна в библиотеке центра, его пальцы бессильно скользили по обложке томика Бродского. Книга была тяжелой, словно налитой свинцом, а руки дрожали от напряжения после утренних упражнений.
– Ты снова выбрал что-то веселенькое, – раздался знакомый голос. Алина стояла в дверном проеме, держа в руках две кружки с чаем. Пар поднимался спиралями, повторяя изгиб её улыбки. – «Часть речи»? Идеально для реабилитации: страдательное причастие на каждой странице.
Он отложил книгу, стараясь скрыть, как свело пальцы судорогой. – А что предлагаешь? Сборник анекдотов про протезы?
– Лучше. – Она уселась напротив, поставив кружку перед ним. Взгляд её скользнул по дрожащим рукам Сергея, но задержался лишь на мгновение. – У меня есть «Гарри Поттер». Первый том. Волшебный мир, где травмы лечат маховиком времени.
Он фыркнул, но уже на второй странице, когда Алина начала читать вслух, смех сменился тишиной. Её голос был неровным, будто шероховатым от долгого молчания, но в интонациях пряталась игра: для Гермионы она задирала подбородок, для Хагрида опускала тембр до хрипотцы. Сергей закрыл глаза, представляя не замок Хогвартс, а её пальцы, вьющиеся вокруг обложки, как корни старого дерева.
