Ни слова о болезни. Беседы с доктором Бузиашвили

о доверии

о деньгах

о сочувствии

о зависти

о компромиссах

о пустых обещаниях

об умении прощать

и просто о жизни

© В.В. Выжутович, 2024

© Е.Ю. Шурлапова, А.Я. Мусин, 2024

© АИРО-XXI, 2024

© «Пробел-2000», 2024

Впервые я увидел его по телевизору – в программе «Культурная революция». До этого просто знал, что он известный кардиолог. Интересоваться местом его работы, должностями, регалиями у меня не было повода. Иное дело телезритель, он нуждается в информации, и ведущий Михаил Швыдкой представил героя как положено: Юрий Бузиашвили, академик РАН, руководитель клинико-диагностического отделения Национального медицинского исследовательского центра сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева. Столь же основательно был представлен и второй участник предстоящего зрелища: академик Российской академии образования, директор московского Центра образования № 109 Евгений Ямбург. Обоим, по условиям передачи, предстояло вступить в полемику на заданную тему. Тема же, как обычно в «Культурной революции», формулировалась провокационно: «Мы слишком многого ожидаем от жизни». В качестве разминки ведущий обрушил на оппонентов град одинаковых вопросов. Первым отвечал Бузиашвили.

– О чем вы мечтали в детстве?

– Быть счастливым.

– Каков ваш вариант снятия стресса?

– Думать о завтрашнем дне позитивно.

– От чего вы получаете самое большое удовольствие?

– От встреч с близкими людьми и от факта, что они все у меня живы-здоровы.

– Вы хотели бы оказаться в списке самых состоявшихся людей?

– В своем списке я уже присутствую, а чужие списки я не читаю.

В этих ответах, вопреки формату программы, не было ничего провокационного. Но их простота и то спокойное достоинство, с каким держался первый из отвечающих, завораживали. Становилось неважным, что скажет он дальше, будет ли убедителен и одержит ли верх над своим оппонентом. Он был интересен вне этого. Сам по себе. По крайней мере для меня. Я в который раз убедился, что знаменитый врач, достигший вершин в профессии (а мне приходилось интервьюировать не меньше десятка светил медицины) – это всегда крупная личность, человек, с которым можно говорить обо всем и получать удовольствие от беседы.

Через некоторое время я позвонил ему и попросил об интервью.

– Мы будем говорить о профилактике сердечных заболеваний? – спросил он. Я ответил, что эта тема меня не интересует. Так же, как методы лечения мерцательной аритмии, реабилитация после инфаркта, технология диагностики перикардита…

– Тогда о чем же? – он, кажется, был удивлен.

– О жизни, если позволите. Например, о том, почему мы не умеем прощать. Или о ресурсах доверия в нашем обществе, которые тают с каждым днем. Впрочем, может быть, вы так не считаете, и тогда вам найдется, что мне возразить.

Он согласился. Позже, когда мы были уже хорошо знакомы, сказал: «Я дал за свою жизнь не один десяток интервью, но вы стали первым, кто обратился ко мне с вопросами не о моей работе».

Первое интервью с Бузиашвили, под которым стояла моя подпись, вышло в «Российской газете» 24 февраля 2016 года. Дальше так и пошло и продолжалось до февраля 2022-го. Когда мне начинало казаться, что пауза в наших беседах затянулась, я писал ему: «Дорогой Юрий Иосифович, а не пора ли нам поговорить о…» Он охотно откликался. Я приезжал к нему в Бакулевку, он просил секретаря никого не пускать в кабинет без крайней надобности. Нам приносили чай и что-нибудь к чаю (это могли быть сырники или оладьи, их здесь каждый день готовили для него), и мы предавались разговорам – в сущности, праздным, как все разговоры «за жизнь». Иногда в кабинет прорывался кто-нибудь из сотрудников с не терпящим отлагательства делом. Тогда мой визави прерывал беседу, отдавал необходимые распоряжения, а, бывало, и выходил минут на двадцать, чтобы, вернувшись, продолжить.

Из этих разговоров и сложилась книга, которую вы держите в руках.

Мы ленивы и нелюбопытны, сказал Пушкин, не уточнив, кто это – «мы», и таким образом поставив диагноз то ли своим современникам, то ли русской нации, то ли всему человечеству. Да и мудрено однозначно определить, про кого это сказано. Лень всевластна и вездесуща, она, матушка, раньше нас родилась и всех нас переживет. Лень занимает настолько прочные позиции в человеческой природе, что психологи и педагоги ищут скорее способы примирения с ней, нежели способы борьбы, а биологи твердят о существовании гена лени, который будто бы передается по наследству. Но всегда ли лень заслуживает порицания? Не ей ли, например, мы обязаны изобретением колеса, лифта и дистанционного пульта управления телевизором? Не она ли спасает нас от заведомо безнадежных усилий?

Обломовщина свойственна всем, не только русским

– «Мы ленивы и нелюбопытны»… Понимать надо так, что леность – характерная черта русского национального характера?

– Нет, это свойство гомо сапиенс. В процессе эволюции мы сильно продвинулись в комфортности житья-бытья, но многие представители рода человеческого остались еще в том первобытном состоянии, когда, кроме элементарной добычи пищи, им больше ничего не нужно. Это леность. Это порок, который мешает большинству населения планеты претендовать на нечто большее, чем физическое существование. И это путь к деградации. Лет двадцать назад я подошел к моему товарищу, с которым мы вместе тогда работали, и спросил: «Ну что, поедем в субботу за город?» Он говорит: «Я не на машине». – «Вот как? Почему?» – «У меня нет денег на бензин». Ну нет и нет, вроде бы ничего особенного. Но в тот момент мне стало неловко за друга. Потому что