За окнами нашего лесного шале стало совсем темно – гроза стремительно набирала обороты. Джордан медленно подвел меня к постели, будто опасаясь, что я сейчас брошусь бежать.
– Если я всё же приму твои условия?
– Если всё же примешь… – он очень нежно погладил меня по щеке. – Я предложу тебе стать моей. Так мне будет проще тебя защитить.
Понимаю, мужчина его статуса и темперамента привык всё и всех держать под контролем. Но…
– Твоей… кем? Наложницей? Прислугой?
Я нахмурилась, а он едва заметно улыбнулся. Вопреки подозрительности и даже враждебности, которые витали в воздухе, его улыбка отдавала спокойствием и теплом.
– Моей любимой женщиной, – хладнокровно пояснил он. – Но тогда тебе придётся со многим смириться и перестать перечить мне по любому поводу. Сомневаюсь, сможешь ли?
Кажется, я забыла, как дышать – из груди вырвался сдавленный хрип. Пульс забился где-то в районе пупка. Еще не разобравшись, что это – реакция на угрозу или на привлекательного сексуального мужчину, в которого уже начала влюбляться, я сделала попытку его оттолкнуть.
– И больше никаких тайн друг от друга, – предупредил Джордан, прижав к себе еще крепче.
Чувствуя, что начинаю таять в его сильных, но ласковых руках, я сдавленно прошептала:
– Помимо твоей помощи и защиты, мне нужно кое-что еще…
– Проси о чём угодно, – спокойно ответил он. – Я весь – твой.
Склонился к моему лицу и, наконец, поцеловал.
Остров Гриншеттер, штат Вашингтон, США
Оливия. Несколько дней назад.
День, когда я впервые увидела своего будущего мужа, навсегда отпечатался в моей памяти. День, и последовавшая за ним ночь. Первая из множества ночей, которые нам суждено провести вместе.
***
Необычное скопище народу я заметила издалека, когда сворачивала с моста на шоссе, огибающее остров Гриншеттер по побережью. Группа человек из тридцати заблокировала перекресток, и на въезде начала собираться пробка.
Проехать дальше никак не получится. Вздохнув, я свернула на обочину. Пойду хоть попытаюсь выяснить, надолго это, или нет.
Набросив ветровку, выбралась из своего "жука" и направилась к стайке весело щебечущих девчонок, по виду – моих ровесниц.
– Здравствуйте! А что здесь происходит?
– Привет! – дружелюбно поздоровалась одна из них. – Видишь, там роскошный высоченный брюнет? Это Джордан Фрейзер.
Я проследила за ее рукой, и замерла. Роскошный – не то слово. В таких влюбляются с одного взгляда и на всю жизнь. И дело не только в его красивом, мужественном лице и мощном телосложении. Он излучал какую-то первобытную необузданную силу, подавляющую людей вокруг.
Взволнованно снующие люди размахивали плакатами "Джордан Фрейзер, руки прочь от заповедника!" и "Защитим наш древний лес вместе!". Они окружили молодого мужчину плотным кольцом, но он будто бы ничего и никого не замечал. Стоял, небрежно облокотившись на блестящий бок своего элегантного седана, и хладнокровно смотрел прямо мне в глаза поверх их голов – он был здесь выше всех.
Встретившись с его темным, проницательным взглядом, я оцепенела и никак не могла заставить себя отвернуться. По спине от шеи до копчика пробежала волна мурашек.
– Все эти люди пытаются предотвратить вырубку леса и стройку у Ураганного Хребта, – продолжила объяснять девушка.
Будучи чужестранкой, я не то чтобы много знала о местных жителях, но все же усомнилась в ее словах. Почти всю территорию гигантского Гриншеттера занимает биосферный заповедник – неприкосновенная территория, охраняемая государством.
– В тех местах уже несколько веков существует большое индейское поселение. Индейцы-тускароры по праву рождения считают эту землю своей. Но недавно выяснилось, что по американским законам она теперь – собственность Фрейзеров. Это – старый уважаемый на Гриншеттере род. Их владения – по другую сторону от Хребта, но каким-то образом они смогли оттяпать себе приличный кусок заповедного леса. Слышала про них что-нибудь?
– Нет. Я только вчера прилетела из Шотландии. Бывала здесь раньше часто, но про Фрейзеров не знаю.
– Точно, у тебя же акцент! Так вот. Джордан Фрейзер снес их тысячелетний Тотемный парк и теперь строит там современный Экоотель.
Остальные девушки согласно закивали. Я стряхнула с себя оцепенение, отвернулась от голдящей толпы и снова обратилась в слух.
– Индейцы и всякие природоохранные организации устраивают эти протесты почти каждую неделю, когда он возвращается с материка на остров, в своё ущелье. Подкарауливают его, тычут транспарантами, созывают прессу. Но его, по-моему, это не волнует.
– Девочки, а вы то тут зачем? – решила поинтересоваться я.
– А мы хотим на него в живую посмотреть. А то он же нигде почти не бывает, хоть и совсем молодой еще мужик. Или сидит в своём небоскрёбе, в Таунсенде. Или в поместье Хайленд Мэнор, у самого Ураганного Хребта. Но туда никого не пускают, ясное дело.
– Не знала, что у Ураганного Хребта стоит какое-то поместье. Это же заповедник?
– Да. Фрейзеры живут там очень скрытно, – зловеще проговорила рыжеволосая девушка. – Про них вообще страшные слухи ходят.
– Но я бы рискнула, – захихикала её подружка. – Не буду возражать даже, если он возьмет меня в плен и будет держать в заточении в своем жутком особняке..
