1
Трескучий мороз царствовал среди декабря, сковал всё на своем пути. И огромные мохнатые ели, и небольшие кустарники, и, даже, крошечные сухие травинки, торчащие из-под снега, казались нарядными именинницами в кружевных нарядах. Все в природе притихло, казалось, укрылось под большим снежным одеялом от мороза.
Молодой соболёк сладко потянулся в своем теплом, уютном дупле. Выглянул в окно. Багряное солнце чуть подсвечивало лес за рекой первыми робкими лучами. Захотелось горячего чаю. Но воды в доме не оказалось. Схватив легкие ведерки, соболёк помчался к речке. Река была недалеко, совершенно невидимая под толщей снега и льда. Оставалось спуститься вниз по высокому берегу. Тропинка, ведущая от реки до леса, плотно утрамбована звериными и птичьими лапами. Все береговые жители ходили вниз за водой. И сегодня соболёк увидел большую спускающуюся вереницу лесных жителей к реке. Вороны, сороки в пуховых платках семенили друг за другом. Лиса с лисятами, каждый с ведерком, спускались вниз. Синички с чайниками размером с наперсток, сидели в ожидании воды на береговой березе. Зайцы, подгоняя друг друга, несли к реке большой самовар.
Молодой соболёк никогда не видел перед прорубью такого большого количества зверей и птиц. Наверное, потому, что не ходил рано утром за водой. Он совсем недавно переехал в береговой лес, в своё новое дупло. Мама с папой, отпуская сына во взрослую жизнь, помогли ему в обустройстве жилья на высоком берегу реки.
Прорубь, которая была вчера, за ночь совершенно замерзла. Только по утрамбованному снегу, можно понять, где вчера черпали воду. Там сидел старый филин с фонарём в крыле. Фонарь его уже был потушен, видимо, филин пришёл на водопой ещё в темноте и самым первым.
Очередь стала выстраиваться перед вчерашней прорубью. Все ждали выдру Кузьму. Он, неизменно, продавливал лед на реке в определенных местах. Как для своих ходов – выходов, так и для отдушин в водном царстве. На его участке было три больших проруби для массового пользования водой зверями и птицами. Все знали, Кузьма вначале делает прорубь вверху по течению, затем здесь, под берегом, и уходит в низовья реки. От него зависело, напьются ли сегодня птицы и звери свежей воды. Его ждали как самого важного и всемогущего зверя на свете!
Кузьма появился неожиданно из-под воды, проломив лед головой. Он выскочил на лед, выжал свою шапку – ушанку и нахлобучил ее снова на голову. Все поздоровались с Кузьмой. Заискивающе трещали сороки.
– Что вчерашним чаем несыты? – шутил Кузьма.
– Как же, поилиц ты наш, свежей водички хочется. Посмотри, мороз тебе дел прибавляет. Сегодня, как и не было проруби! – трещали сороки.
Кузьма обламывал лед по краям. Из воды высунулась супруга Кузьмы.
– Надень валенки, Кузьма, лапы замерзнут – сказала она и протянула валенки.
– Налетайте, девчата! Готово! – сказал Кузьма и отошёл от проруби. Он сел рядом с филином и натянул валенки.
Все подходили и черпали воду.
– А ты что же, молодец, самый первый пришел, пропускаешь всех? – спросил Кузьма у филина.
– Кузьма, и мне воды хватит! Я среди народа побуду, дома всё один да один. А тут хорошо – кого только не встретишь! Не разговорчивые только! Ну что ж поделаешь – мороз! – ответил старый филин.
«Вот это да! Как дружно звери и птицы по утрам ходят за водой. Как необычно. А может и не очень дружно? Поздороваются, начерпают воды и побежали, хоть бы побеседовали друг с другом. Хотя такой мороз!» – размышлял соболёк, поднимаясь вверх на берег с полными ведрами.
– Как хорошо у нас с водой обустроено – сказал соболёк впереди идущей сороке.
– Да что хорошего то? – отозвалась та. – В мороз, метель нужно плестись по такой крутизне вверх с полными ведрами. Тяжело! Скорее бы лето!
– Ну что же поделаешь, на крутом берегу живем – сказал соболек.
– Так тот берег пологий, хорошо его жителям! – протянула сорока. – А кому-то совсем легко живётся, и летом и зимой!
– А кому же это?
– Так ты ничего и не знаешь. Вот удивительно! А ты же новенький в нашем лесу!
Сорока даже остановилась, развернулась к собольку, совсем позабыв про тяжелые ведра. Они стали мешать поднимающимся с водой зверям и птицам, поэтому отступили в сторону, в снег.
– Так есть же места, что даже самовар в реку ставят – он закипает!!! – сорока округлила глаза, удивляясь, как можно жить на свете и не знать, как некоторые птицы и звери кипятят чай в реке.
– Да ну! В моем родительском Шишкином лесу такого чуда не слыхали! Неужели это где – то у нас? – соболёк удивлялся.
– Нет, не у нас. Стояли бы мы с тобой на морозе сейчас. Это на речке Талице! Вода зимой не замерзает, и горячая! Представляешь, самовары кипят! Белье стирают круглогодично в реке, лапы не мерзнут. Даже зелень по берегам! Это зимой то!!!
– Не может этого быть!
– Да как не может?! Будут разве звери и птицы обманывать?! Кто был там и слышал, те и говорят.
– А кто там был? вот интересно было бы узнать из первых уст.
– Да как сказать… – сорока вдруг зашептала и стала озираться вокруг. – Кто туда уходил, улетал – никто не возвращался!
– Да как же это? Откуда же вести про чудеса с Талицы?
– Все говорят – сказала неопределенно сорока. – Места там страшные, на Талице то! Звери и птицы пропадают без следа. Говорят, что талицкие жители никого не подпускают к своей чудо – речке.
