Юля
Часы отбивают одиннадцать вечера. За окном метет метель. Снег полотном укрывает землю, а пространство вдруг оглашает пронзительная трель дверного звонка. И я скатываюсь с дивана и нехотя иду открывать.
– Привет, Юль.
– Здравствуй, Демьян. Здравствуй, Алиса.
На пороге моей квартиры топчется самый молодой депутат нашего округа Демьян Ларин собственной персоной, рядом с ним мнется его семилетняя дочь, и их появление точно не сулит мне ничего хорошего.
– Пустишь?
– Да, конечно.
Кивнув, я стремительно освобождаю проход и застываю в прихожей, заперев замки. Поджимаю пальцы ног и жду, когда Ларин возьмет инициативу в свои руки, что он и делает незамедлительно.
Стряхивает с темно-каштановых густых волос россыпь снежинок и сухо откашливается прежде, чем попросить.
– Юль, мне нужно, чтобы ты сыграла мою невесту. Ненадолго. На несколько месяцев. Поживешь с нами, с Алиской…
Демьян гипнотизирует меня испытующим взглядом, наклоняется вперед и убирает упавшую мне на лицо прядь волос. Я же шугаю марширующие вдоль позвоночника мурашки и отшатываюсь. Не нужно прикосновений этих. Я все решила.
– Нет. Я не хочу. Не могу.
Представив гору неприятностей, которыми грозит обернуться его предложение, я говорю глухо, как будто наелась стекла, а позади Ларина стоит его дочка и нервно кусает тонкие губы.
Отчего за грудиной противно щемит.
– Юль, ты ничего не теряешь. Я компенсирую все затраты. Да и Алиска к тебе привязалась.
Почуяв мою слабину, продолжает давить Демьян. Ну а я качаю головой и собираюсь отказаться. Только в этот момент малышка срывается с места, подлетает ко мне и обхватывает за ноги, вздергивая острый упрямый подбородок.
– Стань моей мамой, Юль. Пожалуйста!
Шепчет жалобно, а меня словно тараном в солнечное сплетение бьет.
– Алиса…
Выдыхаю растерянно и машинально вожу ладонями по ее спине.
– Станешь?
Дочка Демьяна настойчиво повторяет врезающийся в барабанные перепонки вопрос и смотрит на меня так доверчиво, что приготовленные заранее доводы кажутся глупыми. В уголках светло-голубых глаз Алиски большими бусинами блестят слезы, да и у меня самой ком к горлу подкатывает, и сердце болезненно трепыхается. Вот как я могу сказать ей «нет»?
– Давай обсудим это позже. А пока пойдем чай пить. Вы заледенели там на морозе, наверное.
Гулко сглотнув, я помогаю малышке освободиться от теплого бежевого пальто, стягиваю с нее шапку и приглаживаю ее растрепавшиеся волосы. Обнимаю ее за хрупкие плечи и направляюсь в кухню. Ларин шагает за нами следом.
Помыв руки, дочь с отцом усаживаются за небольшим овальным столом, я же играю роль радушной хозяйки, которая в любое время суток способна организовать не только легкий перекус, но и ужин на пять персон из семи блюд.
– Чай, молоко, какао? Вишневый пирог, пахлава, зефир?
– Мне какао и пирог.
– А я не голоден. Мне только чай.
В унисон рапортуют Демьян с Алиской, и я принимаюсь грохотать ящиками, чтобы заполнить опустившуюся на комнату тишину. Притворяюсь, что сложившаяся ситуация ни капли меня не трогает, только дрожащие пальцы мгновенно меня выдают.
Особенно, когда я чуть не проливаю на Ларина горячий чай.
– Я помогу.
Он реагирует на неуклюжее движение моментально. Забирает из моих рук кружку с дымящейся жидкостью, а меня от этого мимолетного касания коротит. Вот же невыносимый мужчина с депутатским мандатом, будь он не ладен.
– А меня папа пообещал на танцы записать и в театральный кружок, представляешь?
– Здорово.
Улыбаюсь сияющей, как начищенный медяк, Алиске и ровно пять минут провожу в гармонии. Внимательно слушаю, как малышка рассуждает о форме, которую нужно будет купить, и дергаюсь, когда она снова возвращается к незакрытой теме.
– У нас родительское собрание на следующей неделе. А папа не может. У него какое-то ва-а-ажное голосование. Сходишь со мной?
– Схожу.
Поддавшись обаянию юной лисы, я сдаю позиции и соглашаюсь. Беспомощно кошусь на Ларина в поисках поддержки, только он довольно улыбается, словно выиграл в лотерею, и озорно подмигивает дочери.
И это становится последней каплей, переполняющей чашу моего терпения.
– Я на минутку.
Из кухни я вылетаю пунцовая, как вареный рак. Едва не сшибаю на пол пиалу с зефиром, задеваю бедром угол тумбочки, на третьей космической заскакиваю в ванную и цепенею перед зеркалом.
В отражении все очень и очень печально. Собранные в аккуратный пучок волосы растрепались, лямка белой трикотажной майки съехала, оголив плечо, неровные малиновые пятна проступили на щеках. Я бы такую «красавицу» и близко не подпустила к собственному ребенку, Демьян же, напротив, считает меня единственной подходящей кандидатурой.
И, самое главное, я почти готова поддаться на его уговоры.
– И незачем так волноваться, Юль. Стать моей невестой – вовсе не страшно. И совсем не больно. Попробуй! Я не кусаюсь.
Конечно же, Ларин меня догоняет. Проскальзывает в небольшое помещение, которое с его появлением кажется еще более тесным, и заполняет все пространство своим запахом. Древесный парфюм приятно щекочет ноздри, горячее дыхание опаляет затылок, и я невольно прикрываю трепещущие веки.
Застываю на грани пропасти. Демьян, подаривший мне на восемнадцатилетие плюшевого медведя, опять это делает. Нагло пользуется моей симпатией к нему и к его дочке.
