– Девушка! – донёсся откуда-то прокуренный бас.
Мирослава дёрнулась, пытаясь сквозь сон найти источник звука.
– Девушка, приехали! – снова рявкнули рядом, и кто-то коснулся её плеча.
Кое-как разлепив непослушные веки, Мира попыталась сфокусировать зрение, и с удивлением обнаружила, что находится на заднем сидении машины, а обращается к ней хмурый таксист.
– Простите, – выдавила Мира, тряхнув головой. Затем посмотрела в окно, заметила резной орнамент родного забора и вздохнула с облегчением. Она почти дома, а значит, можно считать, что неприятности на сегодня закончились.
Мирослава быстро достала из сумочки две тысячные купюры и вручила их немало удивлённому водителю. Тот поначалу хотел возразить, что, дескать, много… Но потом снова оценил состояние опьянения своей клиентки, мельком глянул на явно дорогой особняк и решил взять, что дают.
С трудом выбравшись из машины, а по сути, банально из неё выпав, Мирослава попыталась встать ровно. Но, несмотря на её усилия, злобный окружающий мир всё равно продолжал упрямо вертеться и, казалось, искренне издевался над бедной девушкой, выпившей за этот вечер немного лишнего.
Хотя, «немного» – это очень мягко сказано. Всё-таки не стоило соглашаться пробовать тот коллекционный бренди, да и запивать текилу шампанским было не очень мудрым решением. И вообще, какой умный человек станет напиваться в незнакомой компании? Это ведь элементарно, опасно.
Но в тот момент Мира так не считала. Она вообще относилась к той категории людей, которые опьянев, начинают ощущать себя супергероями на задании. Таким и море по колено, и чемпион по боксу не кажется противником, и барная стойка – отличное место для танцев, а все люди мира – любимая кровная родня.
Вспоминать события прошедшего вечера, начавшей трезветь девушке совершенно не хотелось. Проснувшаяся совесть уже почти разбудила задремавший здравый смысл, и теперь Мирослава ощущала себя не просто дурой, а её тупоголовым вариантом. Наверное, если б ни этот так удачно встретившийся таксист, то этот вечер закончился бы для неё гораздо печальнее.
Отбросив подальше все эти глупые воспоминания, девушка решительно вскинула голову и распахнула большую тяжёлую калитку. Ухоженная подъездная аллея родного двора встретила её приятной уютной тишиной, и Мирослава невольно улыбнулась такому покою и безмятежности.
В доме оказалось темно, и лишь в гостиной тускло горела лампа. Решив, что лучше не шуметь, девушка предусмотрительно стянула с ног обувь и медленно направилась к лестнице. Но пройдя несколько шагов, заметила на диване перед работающим телевизором силуэт задремавшего родителя, что уже само по себе было очень плохим знаком. Ведь получается, что он её ждал?
А ведь она обещала прийти не позже полуночи. Значит теперь папа зол.
Даже будучи очень пьяной, Мира хорошо понимала, что отца будить нельзя ни при каких обстоятельствах. И если сейчас ей удастся проскользнуть мимо него, то утром можно будет с честным видом заявить, что задремавший родитель просто не заметил, как она вернулась.
Эта мысль показалась ей гениальной. Именно поэтому оставшуюся часть пути до заветной лестницы девушка решила преодолеть ползком. Так сказать, чтобы точно не заметили. Резво опустившись на четвереньки, она предусмотрительно зажала ремешок своей маленькой сумочки в зубах и начала квест под названием «пьянь-невидимка».
Именно за этим занятием её и застал проснувшийся от грохота родитель. Причём, звук был такой, что он решил, будто кто-то специально ломает стул об стену или крушит битой кухонный гарнитур.
Странно, а Мирославе казалось, что она тиха, как профессиональный домушник.
Та картина, которая открылась перед испуганным Василием Фёдоровичем, когда он всё-таки включил освещение, была одновременно и до ужаса смешной, и до жути печальной. Нет, ползущая по полу удивлённая девица с сумкой в зубах выглядела, конечно, забавно. Но тот факт, что эта самая девица приходилась ему единственной дочерью, желание веселиться отбивал сразу.
– Мира, – начал мужчина с присущим ему спокойствием. В тот момент он ещё верил, что всё происходящее – не больше, чем простое недоразумение. – Будь добра, объясни, что ты делаешь?
Девушка на несколько долгих секунд застыла, изображая на лице серьёзную работу мысли. А потом выдала, самым что ни на есть, наивным голоском:
– Я зажигалку уронила, – и улыбнулась собственной гениальности.
– Ты что ещё и куришь?
Видимо, в этот момент мозг Мирославы работал слишком лениво, и мыслил со странными сбоями. Чего она вообще про эту зажигалку вспомнила?
– Нет, папочка. Ты что? – воскликнула Мира, усаживаясь на пол и вытягивая ножки, как делала когда-то в глубоком детстве. – Даже никогда не пробовала! – И взгляд такой честный-честный.
Мужчина благоразумно промолчал, решив, что эту тему они обязательно поднимут позже. Возможно, завтра утром. И даже хотел отпустить дочь спать, но тут заметил, что один рукав её лёгкого белого пиджака оторван, а на втором очень явно видны следы чего-то красного, очень похожего на кровь.
– Мирочка, детка, а что с твоей одеждой? – поинтересовался родитель, медленно подходя ближе и со всё больше нарастающим ужасом осматривая собственную дочь.
