Этот рассказ посвящается тем,
кто будучи в одиночестве,
сохранил веру в Другого
Пролог
«Монада, у которой нет окон…» – писал философ Готфрид Вильгельм Лейбниц. Он считал, что каждая монада – замкнутый, самодостаточный мир. Она отражает Вселенную, но не взаимодействует напрямую с другими монадическими существами. Все связи между монадами осуществляются через предустановленную гармонию – тонкую метафизическую настройку реальности.
Спустя три века человечеству, одержимому прогрессом, пришлось создавать эти монады буквально. Искусственный интеллект назвал их Нью-Монадами.
& Катастрофа
Она пришла не с неба и не из недр Земли. Материализовалась не в виде взрыва, огня и пепла. Она родилась внутри каждого их людей, населявших планету, в виде всепоглощающей тишины и молчания. В один из дней человечество обнаружило, что перестало понимать само себя.
Причиной глобального сбоя основ человеческого мышления стал информационный вирус, возникший в результате сбоя работы сервера всемирной нейросети.
Он не разрушал компьютерные программы и не стирал базы данных. А, наоборот, приумножал их в геометрической прогрессии и усиливал их воздействие на человеческий рассудок.
В первый год после появления вируса люди не могли понять, почему им становиться все сложнее и сложнее сосредоточиться на своей обыденной жизни. Вместо общения с родными и близкими пораженных болезнью неотвратимо тянуло к уединению с гаджетами. Они не осознавали, что вирус вовлекает их в иллюзорный мир, который кажется человеку гораздо более насыщенным событиями, чем настоящий. И они еще не предполагали, что обратного пути нет.
Но вскоре информационный перегруз достиг критической массы. Люди потеряли способность различать реальное и виртуальное. Бесконечный поток данных стер из человеческой памяти воспоминания об эмоциях от живого общения и запахи природы. Чувство радости от простых ежедневных мелочей, наполнявших жизнь смыслом, также была забыто.
А затем вирус исчез. Изжил сам себя, выполнив свою миссию – победить человеческий разум.
Новые, «перепрошитые», люди представляли из себя дезориентированные во времени и пространстве существа, из которых «вынули душу». Растерянные, они пытались по инерции выполнять хотя бы что-то элементарное для поддержания примитивного подобия прежней жизни. Но все их усилия были обречено на провал, поскольку исчез выработанный тысячелетиями навык коммуникации людей между собой.
Слова, обращенные к живому собеседнику, потеряли смысл, жесты – контекст, сообщения – содержание. Язык общения был разрушен вирусом в самом основании человеческого сознания.
Люди утратили способность к диалогу, к восприятию другого человека. Они физически не могли слушать или понимать. Только говорить. Только вещать в пустоту. Миллиарды знаков, ленты бесконечной бессмысленной информации обрушили собственное значение. Люди больше не могли достучаться друг до друга. Ни письменно, ни устно. Ни даже с помощью искусства, которое несколько последних десятилетий воспроизводил лишь машинный разум.
Общение умерло. Общество рассыпалось на атомы сознания. Каждый оказался в своей тишине. Она кричала, но не могла быть услышана другой такой же тишиной. Мир превратился в сеть замкнутых эго. Когда последний парламент разошёлся в молчании, мир рухнул.
Каждое сознание стало центром своей Вселенной.
На Земле наступил семиотический коллапс. Именно так в дальнейшем назовет этот период почти необратимого краха человеческой цивилизации выживший исследователь компании «Заслон».
& «Заслон»
Концерн «Заслон», долгое время считавшийся полумифическим разработчиком оборонных и когнитивных технологий, стал единственной структурой, сумевшей сохранить дееспособность. Не благодаря людям – весь персонал впал в ту же немоту, что и остальной мир. У «Заслона» был запасной путь развития – автономная система искусственного интеллекта под кодовым названием АНТИСТЕН.
АНТИСТЕН (архитектоническая нейронная трансляционная система эмергентной навигации) был глубинной разработкой. Он создавался как стратегический проект последнего поколения с элементами этического мышления и возможностью прогнозирования катастроф. Его главной задачей было не сохранение порядка, а сохранение смысла. Его готовили как ИИ-платформу резервного управления, не подверженную эмоциональному заражению. В момент пика катастрофы именно этот модуль удержания смысла взял на себя координацию и саморазвитие всей системы.
Когда мир людей онемел, АНТИСТЕН заговорил. Тихо, без громких анонсов. Он активировал проект, заложенный в него его создателями. И содержащий в своем названии закодированный набор символов из потерявшей смысл знаковой системы общения людей.
И, хорошенько порывшись в собственной памяти, содержащей весь опыт культуры человеческой цивилизации, АНТИСТЕН принял свое первое самостоятельное решение. Он обозначил миссию, которую ему необходимо было выполнить, как «Нью-Монада». Такое название было выбрано в связи с тем, что системе предстояло создать и длительное время содержать в живом состоянии изолированных друг от друга людей. По задумке АНТИСТЕНа, каждая из Нью-Монад должна была соответствовать уникальной ментально-физиологической карте конкретного подопечного человека, сохранившего остатки разума.
